Тема современной философии для человека представляет собой немалые специфические трудности. Лежащая на поверхности трудность-это многообразие тем, точек зрений, мыслителей и их последователь. Нередко, читая труды «великих умов» возникает впечатление, что автор даже и не стремился к тому, чтобы смысл его произведения мог улавливать каждый. И это впечатление практически всегда оправдано, поскольку, с точки зрения большинства философов, чтение философской литературы — дело скорее элитарное, нежели массовое, поэтому наличие у читателя подобного интереса полагает о его подлинном интересе. Но существуют трудности, не лежащие на поверхности: читая текст, на первый взгляд вам кажется, что здесь говорится о само собой понятных вещах и что ничего нового вы для себя не открыли. Но покопав поглубже, заметите, что упустили или даже не поняли главную мысль. Только сами философы, имеющие один и тот же предмет исследований, обсуждая свою профессиональную тему, имеют способность неплохо понимать друг друга потому, что используют «общий язык» понимания и знают о чём говорят.
Из выше описанного можно сказать следующее: что «философия — особое образование культуры, специфичное для определённого народа или определённой исторической эпохи, суть которого вовсе не в том, чтобы накапливать знания, всё полнее и глубже постигая природные и социальные реальности. В некотором смысле она ближе к литературе или живописи, не говоря уж о религии, и включает в себя не только знание, а прежде всего мировоззрение и систему ценностей, которая отличает определённый народ и определённый период истории».
век — это век критического преодоления панлогистского философского идеализма. Центр внимания от проблем отрицания перемещается на проблемы утверждения. Прежнее единодушие относительно основного вопроса и предмета философии кануло в Лету. Но нельзя отрицать другого, что все философы 20 века, в принципе, используют в основном идеи и смыслы прежней философии. Поэтому новые идеи и концепции этого столетия в немалой степени базируются на теоретических источниках предшествовавшей эпохи, неся в себе либо критический, либо новаторский характер. Новые мыслители, придя на смену предыдущим, развернули критику попыток безусловно рассматривать естественные науки в качестве образцовых и распространить методы этих наук на всю сферу знания.
Но в чём же состояли главные новации, которые были характерны для философии в те годы? На мой взгляд, главные такие новации произошли во французской философии, где мы можем наблюдать переход от поколения «трёх Н», как говорится после 1945 г., к поколению трёх «властителей подозрения», как станут говорить в 60-е годы. Три «Н» — это Гегель, Гессерль, Хайдеггер, а три «властителя подозрения» — Маркс, Ницше, Фрейд. Они — самые «громкие» мыслители этого периода во Франции и в Европе в целом, но это совершенно не означает, что дальнейшие последователи не имели значимого веса.
Социально исторические условия возникновения философии
... ней идет борьба противоположных взглядов, которая не прекращается и сейчас. Почему же идет эта борьба, каковы ее причины? Исторические условия возникновения философии Философия возникает в период становления ... до нашего времени): а) Диалектический современный материализм; б) Идеализм. Социально – исторические условия возникновения философии Общество не является чем-то застывшим, имеющим одну и ту же ...
Французская философия 20 века подразделяется на следующие этапы:
- Феменология
·Экзистенциализм
·Структурализм
·Постмодернизм
Из всех 4 этапов, как мне кажется, наиболее специфичным, новационным, и, которому я хотела бы уделить больше внимания, этапу является структурализм.
Структурализм понимается французскими исследователями неоднозначно, об этом свидетельствуют многочисленные дискуссии в самых различных журналах и конференциях. Ясно одно: структурализм не ограничивается конкретно — научной проблематикой, не является он и новой философской школой, наподобие неогегельянства, неокантианства, бергсонизма, экзистенциализма и других. Это не новая «мода», а метод научного познания, выдвинутый культурной эволюцией второй половины 20 века.
Тема исследования актуальна по ряду причин. Кризис рационалистического видения западного мира потребовал критического анализа современных процессов дерационализации и иррационализации политики. Одним из инициаторов этих процессов можно считать структурализм, довольно сильное влияние которого испытывает политическая мысль 60-х годов ХХ века. При этом сами основы того или иного теоретического направления остаются критически незамеченными и не до конца проанализированными, что часто приводит к ошибочным оценкам. Эффективность и обоснованность использования «структуралистских» теорий для анализа политологии остается неясной. Исследование, проведенное в данной работе, призвано способствовать развитию адекватного подхода к теории одного из величайших представителей структурализма, взгляды которого оказали значительное влияние на современную мысль — философию, политологию, социологию, антропологию и гуманитарные знания в общем. А именно изучение теорий Мишеля Фуко (1926–1984).
Степень разработанности проблемы.
Такое пристальное внимание к теории Фуко заключается в том, что это последний пример надвигающегося кризиса западной мысли и одновременного размышления над ней. Это связано с проблематизацией ключевых политических понятий, таких как «власть», «государство», «управление», «прогресс», «демократия», «права человека». Подход Фуко позволяет по-новому теоретически проанализировать весь спектр социально-политических проблем.
Цель и задачи исследования.
·Исследовать формирование и эволюцию взглядов Фуко на политическую власть и рациональность, чтобы определить место этой проблемы в разные периоды его творчества.
Социальная работа как парадигма: теория и практика
... ». В каждой теории, касающейся практики социальной работы, автор рассматривает перспективу (значение теории для развития социальной работы), теоретическую базу (концепции и идеи, на которые опирается применения теории в социальной работе), модель практики (стратегии и техники вмешательства, которые ...
·Определить роль и место концепции власти в политической теории М. Фуко.
1. Истоки и основные этапы эволюции политической теории Фуко
Творчество М. Фуко основано на трех вопросах, заимствованных у Канта, а именно: «Что ты можешь знать?», «Что делать?», «Что такое человек?» В попытке ответить на них прослеживаемая история мысли Фуко делится на три периода: «археология знания», «генеалогия власти-знания», «эстетика бытия».
В первый период его творчества (1960-е годы) происходит концептуализация политики и рациональности. Это момент появления нашумевших произведений, таких как «История безумия в классическую эпоху» (1961), «Слова и вещи» (1966), «Археология знания» (1969).
«Археологический подход» предполагает весьма нетрадиционное видение очевидных знакомых концептуальных и исторических реалий, всей истории познания. Таким образом, медицинские и, в частности, психиатрические концепции, как утверждает Фуко в работах этого периода, не обусловлены внутренним развитием соответствующих областей знания; они в основном определяются социально-экономическими, политическими, идеологическими причинами.
«Средний» период (1970-е годы) связан с развитием политической теории, в рамках которой воля к истине сочетается с волей к власти. Этот теоретический поворот наиболее ярко проявился в книгах «Дисциплина и наказание: рождение тюрьмы» (1975) и «Воля к знанию» (1976).
Тенденции нарисованы в изучении власти. Проведен анализ влияния структурализма на теорию Фуко.
В «поздний» период (конец 70-х и 80-е годы) творчества появляется понятие «субъект», а вместе с ним предлагается для размышления тема сексуальности, этических вопросов, морали и свободы. Его главными работами в этот период являются «История сексуальности» (1976–1984), «Использование удовольствия», том II (1984), самопомощь, том III (1984).
В этот период Фуко осознает, что политика, политическое действие требует нормативных горизонтов, а не только прагматических, технических или инструментальных, и пытается четко обозначить нормативные основы своей собственной политической теории.
1.1 Археология знаний
Специфика позиции первого Фуко заключается в том, что, хотя он в основном исследовал проблему безумия, то есть социальные, экономические, политические и философские условия современных определений рациональности и безумия в так называемой западной цивилизации, это на основа анализа лингвистики сознания, то есть сводила практически все к сфере дискурса.
Как пишет Эктор Мария Кавальяри, «начав свои исследования с изучения условий и терминов порождения дискурса, Фуко перешел к тому, что в его философии превратилось в сложный и изменчивый, но в то же время внутренне связанный ряд проникнутых критическим пафосом историко-структурных анализов различных систем порождения смысла, обнаруживаемых в тщательно разработанной конкретной текстуальности организованного знания».
Археология, практикуемая по Фуко, имеет дело в основном с письменным дискурсом, но рассматривает его как набор фоновых практик обращения со словами. «Археология знания», книга, заявленная как методологический комментарий к трём книгам Фуко, написанным им во время его «археологического периода», настаивает именно на таком подходе к текстам: вместо того чтобы анализировать то, что тексты сообщают нам как «документы», Фуко анализирует их как «монументы», как памятники, воплотившие в себе определённые практики производства знания. Набор дискурсивных практик, конституирующий фон определённого дискурса, задает четыре основные характеристики этого дискурса: какой тип феноменов может стать объектом данного дискурса, кто может занять позицию говорящего субъекта, какие виды понятий могут быть приемлемы в этом дискурсе, какие теории возможно помыслить и сформулировать в данном дискурсе.
Власть как предмет философского исследования
... политическая власть. Объектом данной работы является философско-политические знания о природе власти. Предметом данной работы является непосредственно сам феномен власти как фактор общественного существования. Методология работы: общенаучная (общетеоретические методы): анализ, сравнение, ...
Однако для того чтобы «увидеть» фон современного дискурса нужно сделать что-то вроде археологического отстранения. По Фуко отстранение достигается путём сравнения наших дискурсивных практик с практиками предыдущих эпох развития нашей собственной культуры. Поэтому его ранние работы называются «археологиями», а период «археологические знания».
Существует четыре понятия «археологии знания» М. Фуко, которое наращивается по дискурсивным порогам:
)«порог позитивности» — обозначает момент, когда дискурсивная практика достигает автономии, когда образуется новая дискурсивная формация;
)«порог эпистемологизации» — появление моделей знания, которые подвергаются критике и проверке;
)«порог научности» — образование системы формальных критериев и аргументаций;
)«порог формализации» — выстраивание самим дискурсом формальных структур.
В соответствии с этими принципами разделения, Фуко вычленяет из истории три независимых друг от друга познавательных поля, или «эпистемы» — возрожденческую, классический рационализм и современную. При этом специфика внутренних связей в каждой данной эпистеме для Фуко важнее и интереснее связей преемственности между ними. Единственное звено, объединяющее эпистемы, — это способ их организации: тот или иной тип семиотического отношения «слов» и «вещей», лежащий в основе всех других проявлений культуры любого исторического периода.
В эпоху Возраждения, по Фуко, внутренняя организация познания основана на единстве слов и вещей, мира и описывающих его текстов. Возрожденческая эпистема строится по круговому принципу: вещи обосновывают слова, которые говорятся о вещах, а слова, в свою очередь, обосновывают вещи. Фуко не ищет в возрожденческой эпистеме «зачатки» научного знания будущего с его более совершенными формами, он стремится воссоздать её собственный своеобразный порядок, её внутреннюю связность, хотя они и могут показаться лишь причудливой смесью рациональных догадок с иррациональными предрассудками.
Аналогично этому Фуко строит своё рассуждение об эпистеме классического рационализма. Здесь уже областью связи слов и вещей выступает не онтология, но мир мыслительных представлений, который отныне обосновывает и возможность познания как таковую, и возможность тех или иных теорий. Внутренняя связь между представлениями обеспечивается здесь языком, который уже не сливается с миром вещей, но служит посредником в области познания. В соответствии с этим новым семиотическим принципом — связь слова и вещи через представление — строится все познание классической эпохи и, в частности, те три области познания, которые Фуко выбирает для сопоставления: «анализ богатств», «всеобщая грамматика» и «естественная природа». Так, всеобщая грамматика исследует только те свойства языка, которые позволяют ему быть средством логического мышления; а анализ богатств усматривает в связях мыслительных представлений стимул для накопления и оборота богатств, для всего функционирования экономики.
Авторитет, лидерство и власть в управлении организацией (2)
... организации. В заключении обобщены исследования и результаты курсовой работы и сформулированы основные выводы. 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ АВТОРИТЕТА, власти и лидерства в управлении организацией 1.1 Понятие авторитета, власти и лидерства В литературе власть трактуется как способность оказывать ...
Третий этап — современная эпистема — строится на новом принципе: единое пространство представления, которое связывало слова и вещи в классической эпистеме, разрушается и уступает место таким онтологическим факторам, как жизнь, труд, язык. Выявление жизни, труда, языка в их самобытности и несводимости к мышлению — это и есть основа современных наук: биологии, политической экономии и филологии. Так, предметом биологии становится функциональное единство организма как целостность и жизнь как скрытая основа этого единства; предметом политической экономии — реальное экономическое производство как основа всех экономических процессов; предметом языкознания — собственные закономерности языков: не формальное тождество их логической структуры, но родство их звуковых или грамматических систем, сходство законов их эволюции.
Делается вывод, что в ранний период творчества Фуко считал рациональность критерием социальности. При этом социальность представляет условием рациональности, а рациональность оказывается предельно социологизированной: единственным «объективным» критерием является её социальная и историческая детерминированность. Общество выступает единственной инстанцией, которой возможно вменить «производство» рационального (рационально только то, что санкционировано в «рациональных» практиках общества).
Социологизация рациональности предполагает и её политизацию: в качестве рациональной выступает лишь социально санкционированная практика, объективированная в политических институтах.
1.2 Генеалогия власти
В этом периоде философствования Фуко ставит такой вопрос как: почему определённый тип речевых актов — а не какой либо другой — рассматривается как серьёзный дискурс, что, в свою очередь, порождало вопросы о том, почему только определённые — а не другие — фоновые практики составляют фон для производства серьёзных речевых актов. Метод поиска ответов на эти вопросы и есть генеалогия; она исследует развитие практик во времени и их пересечение, наложения, взаимосвязи. Надо также отметить, что генеалогия — это способ анализа таких ансамблей недискурсивных практик, какими являются институты (например, тюрьма или клиника), или таких сложных типов поведения, как сексуальность.
Продолжая тенденции «Археология знания», Фуко, уже в работах 70-х годов, трактует язык как воплощение социальной реальности. Язык — это область приложения социальных сил, объект борьбы, завоевания, обладания, господства, средство непосредственного подчинения и угнетения и, следовательно, путь к освобождению, к снятию отчуждения через присвоение языка, средств духовного производства, символической собственности. Его анализ сосредоточен вокруг «генеалогии морали», которая немыслима без археологического или историко-архивного исследования. Обращение к генеалогии потребовалось М. Фуко для разрешения противоречий, связанных с проблемой соотношения власти, знания, и субъекта. Если археология обнаруживает исторические a priori или условия возможности, то генеалогия анализирует сцену развёртывания события с позиции отношений сил. Его работы в этот период подчинены решению более общей задачи, связанной с выявлением «механизмов» власти-знания или, иначе говоря, «эпистемологически-юридического» комплекса, одновременно и параллельно с «генеалогией современной души». Как возникает знание о человеке, науки о человеке? Как возникает человеческая индивидуальность, с которой современная культура связывает столько гуманистических надежд? И то и другое, замечает Фуко, подчас трактуется как нечто возникающее вопреки социальному порядку, вопреки буржуазным социальным отношениям.
Научная работа: Власть как предмет философского анализа
... Политическая сфера становится рынком власти. Власть продается и покупается по правилам торговли; учета спроса и предложения, конкуренции продавцов и покупателей. Реляционистические концепции власти понимают власть как ... оснований. В истории политической философии известна длительная эпоха контрактивизма (концепций общественного договора), для которого политика и власть были производными от ...
Фуко раскрывает механизмы, принципы, методы власти, реализующиеся неразрывно со знанием, организует социальное пространство «всеподнадзорности», выразившейся в образе «паноптикума» Бентама. Здесь власть осуществляется в качестве непрерывно действующей машины, предназначенной для управления всей жизнью наблюдаемых объектов, выступающих только в качестве информации, но никогда — в качестве субъектов коммуникации. Устройство паноптикума таково, что оно приводит к ликвидации абсолютизма, но власть становится вездесущей и более экономичной. Все находятся под наблюдением, но сама власть становится невидимой. Современными аналогами такого вида власти стали камеры наблюдения в крупных городах Запада, вызывающие неоднозначное мнение у борцов за свободу и права граждан.
В 70-е гг. Фуко изменяет постановку вопроса о субъекте. Его интересует то, в каком «поле» субъект становится таковым, а также то, субъектом чего он становится: «дискурса, желания, экономического процесса».
В период создания работы «Надзирать и наказывать» Фуко приходит к выводу о том, что проблему власти следует формулировать не в терминах юриспруденции, а в понятиях технологии, тактики (пространственной организации людей), стратегии и микро-физики (оптики и механики).
Он полагает, что в 19-м веке осуществилось переплетение двух грандиозных технологий власти, одна из которых «произвела» сексуальность, а другая изолировала безумие. При этом негативные технологии безумия и сексуальности превратились в позитивные. В результате, на основе практик исповеди, сформулировалась общая технология «души», определяющая нашу эпоху.
1.3 Эстетика существования
В последний этап своего творчества в противовес многочисленным оппонирующим концепциям, в том числе коммуникативному «рационализму» Ю. Хабермаса, Фуко попытался реконструировать собственную этику.
Политическое измерение становится одним из наиболее характерных ракурсов проблематизации рациональности у «позднего» Фуко. В нём она предстаёт как рациональность политическая, концептуализацию которой он завершил лишь в последний период своего творчества — на рубеже 70-х и 80-х гг. В этот период появился и сам термин «политическая рациональность».
Власть как социальное и политическое явление. Теории власти
... основа политической власти в политической науке описываются с помощью понятий «легальность» и «легитимность». Под легальностью понимается законность власти. Понятие же «легитимность», введенное в политологию М. Вебером, трактуется как правомочность власти, ее ...
Концепция политической рациональности соединяет в себе «старое» и «новое»: из прежних представления — понятие власти как отношения сил; из нового, но ещё до конца не оформленного — трактовка власти как господства над собой и другими. Проблема дискурсивных формаций и эпистем трансформируется у «позднего» Фуко в проблему историчности типов рациональности, отмеченную тем же «разрывным» характером. Таким образом, политическую рациональность можно рассматривать как своеобразный «знаменатель», позволяющий выделить то общее и вместе с тем специфическое у Фуко различных периодов. В то же время политическую рациональность невозможно рассматривать как «венец творчества» «позднего» Фуко: она сама — скорее проблематизация, проясняющая и систематизирующая многие проблемы и темы, которые он исследовал на протяжении всего своего творческого пути.
В поздний период творчества происходит явственный поворот интересов Фуко от проблематики, связанной с «дисциплинарным» измерением власти, к проблемам соотношения этики и власти, а также нового представления о ней как о специфическом типе «господства» над самим собой как условия и момента управления другими. Так уже в «Воле к знанию», первом томе «Истории сексуальности», которые можно отнести как к среднему, так и началу позднего периода творчества Фуко, мыслитель анализирует генезис нового типа власти — биовласть, понимаемую как тотальную власть над жизнью во всех её проявлениях, свойственную западным обществам в период технической и промышленной революции Нового времени, создавших материальную базу для подобного типа власти.
Для Фуко политическая рациональность — это тип управления индивидами в отдельности и обществом в целом посредством истины, обнаруживаемой на пересечении власти и знания — власти как над собой так и над другими, и знания себя и других. Политическая рациональность предполагает, таким образом, познающую власть и властвующее знание: власть познаёт индивидов, субъективирует их, знание же делает возможным само господство, основывающееся на рациональности управления.
Фуко весьма специфически понимает процесс политической рационализации: он отличается от других, на первый взгляд сходных процессов, таких как рационализация экономическая, коммуникативная и пр. Отличие коренится на столько в специфике самого процесса политической рационализации, сколько в том, что последняя понимается ориентированной на управление, которое, в свою очередь, является чем-то большим. Таким образом, специфика управления заключается в его рациональности, специфика же политической рациональности состоит в той самой истине, которая извлекается и одновременно создается в самом процессе её извлечения из индивидов, социальных и политических процессов, а также самого управления, обосновывающего себя как истинное. Специфика политической рациональности заключена не просто в специфике управления, но в той его особенной истине, которая и отличает этот тип рациональности от всех других: в нём индивиды являются субъектами права, социальных отношений или политического процесса лишь постольку, поскольку они — объекты истины, парадоксально состоящей в том, что они признаются и признают себя субъектами лишь после своей объективации в качестве объектов управления, понимаемого не только как управление извне, но и изнутри, т.е. исходящее из своеобразной самообъективации этих субъектов, сознающих себя таковыми.
Лоббизм как явление общественной и политической жизни
... в «lobia», закрытом помещении, находившемся перед входом в здание сената. Впервые лоббизм как явление политической жизни и способ влияния некоторых категорий населения на законодательный процесс был ... случае нарушения интересов. Лоббирование тесно связано с властью. Власть - это объект лоббирования, без власти лоббирования не будет. Атриум, как правило, имеет закрытый характер, его сложно удержать ...
Новая трактовка управления, по сравнению с предшествующими взглядами Фуко, наполнена рационально-этическим содержанием, поскольку акцент в ней смещается в сторону рефлексирующего самосознания как залога самосовершенствования, являющегося, в свою очередь, условием господства над собой и другими.
Эта позиция во многом связана с обращением Фуко к античной мысли: именно в ней он находит то, что было утрачено в последующую эпоху господства христианского мировоззрения, ту сложную «игру» истины, в которой соединяется онтология, политическое управление и этические практики «заботы о себе». Фуко не успел выразить свой новый взгляд на проблему управления и власти в более отчётливой формулировке концепции политической рациональности. Как он сам говорил «многие факторы определяют власть. И, тем не менее, рационализация не перестаёт продолжать своё дело и принимает специфические формы. Она отличается от рационализации, свойственной экономическим процессам, техникам производства и коммуникации; она отличается также от рационализации присутствующей в научном дискурсе. Управление людей людьми — образуют ли он незначительные или существенные группы, идёт ли речь о власти мужчин над женщинами, взрослых над детьми, одного класса над другим, или бюрократии над насилием — предполагает некоторую форму рациональности, но никак не просто инструментальное насилие».
Делается вывод, что десубстанциализация политики и релятивизация рациональности, осуществлённые на предыдущих этапах, заставили мыслителя обратиться к проблемам политической нормативности. Интересы мыслителя сместились с анализа «дисциплинарного» измерения власти на решение проблемы соотношения этики и власти, выработку нового её понимания как специфического типа «господства» над самим собой, являющего периода, оказывается столь же субъективистским и релятивистским.
2. Концепция власти как основа политической теории
Понятие власти, как совокупности взаимоотношений сил, пронизывающих всё социальное и политическое пространство — находится в центре фукианской дискурсивной онтологии. При этом анализ власти носит у французского мыслителя полемический характер, выраженный в отрицании им классического «юридическо-дискурсивного» подхода, сущность которого состоит в трактовке власти исключительно в юридических и правовых категориях. В числе специфических характеристик понимания власти выделяются: её диффузный характер и невозможность сведения к некоему единому центру; стратегическое группирование со знанием с образованием комплекса «власть — знание»; направленность на человеческое тело.
Сама власть, по мнению Фуко, перестаёт быть самостоятельным качеством, которое можно было бы измерить знатностью, деньгами, близостью к императору. Власть оказывается свойством дискурса. Любой дискурс в своей определённости организует вещи в определённую структуру, что постепенно приводит к тому, что сам автор оказывается в подчинении по отношению к структуре. Власть перемещается внутрь дискурса, становится его сущностью.
Философия как форма знания. Предмет философии и специфика философского мышления
... которые они определяют свое отношение к миру и другим людям, к себе. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Философия − это особая форма познания мира, вырабатывающая систему знаний о фундаментальных принципах и основах человеческого бытия, ...
Собственную концепцию власти М. Фуко называет «аналитикой власти» и противопоставляет ее «классической теории власти». Конкретной формой аналитики власти является генеалогия, методологическая процедура, задание которой заключается в выявлении форм исторической взаимообусловленности дотеоретического и теоретического знания, а также научного и публичного дискурса, с одной стороны, и соответствующих им режимов власти — с другой. Фактически, определенную историческую форму знания и определенную историческую форму власти невозможно отделить друг от друга. Утверждение режима власти (его институциональное закрепление) сопровождает утверждение определенного знания (иерархии знания), которое продуцирует новые формы подчинения человека и наоборот. Поэтому М. Фуко считает целесообразным говорить про «режимы власти знания», разнообразие которых можно наблюдать в истории.
Смена режимов власти знания осмысливается не как последовательная трансформация традиционных практик, а как «разрыв».
Фуко критикует классическую теорию власти, которая, по его мнению, предлагает модель, в соответствии с которой власть интерпретируется следующим образом:
.Власть понимается по аналогии с собственностью как совокупностью благ, которыми можно владеть, пользоваться и распоряжаться. По мнению М. Фуко, такая аналогия между властью и товаром распространилась, в первую очередь, в либеральных теориях: «Эта теоретическая конструкция базируется на идее, в соответствии с которой конституция политической власти подчиняется модели легальной интеракции, втянутой в контрактный тип обмена (отсюда через все эти теории проходит сравнение власти с товаром и богатством)». Понимание власти по аналогии с собственностью производит понятие суверенитета: «власть является той конкретной властью, которой владеет каждый индивид и частичная или полная передача которой делает возможными политическую власть и суверенитет».
2.Власть интерпретируется по принципу бинарной оппозиции: всегда есть субъект и объект власти, тот, кто осуществляет власть, и тот, по отношению к кому власть осуществляется. Если власть является своеобразной собственностью, то становится очевидным факт «неравного распределения» власти среди субъектов, вследствие чего одни субъекты получают возможность применять свою власть по отношению к другим. Таким образом, власть — это система господства, в которой имеются субъект и объект. Олицетворением этой системы является государство, в котором субъект объектность власти юридически фиксируется.
3.На микроуровне власть связывается, преимущественно, с рациональным выбором субъекта. Если власть оказывается специфической формой собственности субъекта, то именно субъект решает вопрос ее применения, распределения или передачи. Власть, таким образом, — это атрибут целерационального действия.
4.Способ бытия власти — репрессивность. Именно в принуждении, репрессии наиболее полно выражает себя власть. Сущность власти выражается именно в том, что она может заставлять и наказывать. В этом смысле она тождественна государству и законодательству.
.С негативностью власти связан и ее «внешний» характер. Власть всегда действует извне, она не является имманентной характеристикой тех регионов бытия, в которых проявляется. Власть всегда навязывается, порождая репрессивные отношения. Так, например, она вмешивается в аутентичную, самостоятельную область коммуникативной практики и тем самым искажает последнюю.
В 19 веке исчезает практика телесных наказаний. То, что еще каких то полвека назад казалось нормальным и даже обычным явлением (например, публичное четвертование), начинает восприниматься европейцем «просвещенного века» как варварство. Главным заданием пенитенциарных институтов становится не изоляция опасных для общества элементов, а их «исправление», «нормализация», то есть в конце концов возможность возвращения к общественной жизни. Неотъемлемым институтом судебной системы становится институт экспертов (в первую очередь медицинских), благодаря которому появляются принципиально новые предметные массивы знания — «душевнобольные», «проблемные дети» и т.д. Власть становится более мягкой не только в области наказаний, но и в сфере трудовых отношений (гигиена труда, права труда и т.д.), сексуальности (раз решение на включение сексуальности в научный и даже публичный дискурс), детского воспитания (педагогизация) и т.д.
Таким образом, современную власть нельзя определять как репрессивную. Скорее наоборот, она манифестирует либерализацию и гуманизацию социальной жизни. Однако на самом ли деле такая либерализация и гуманизация означают ослабление власти? Означает ли это, что власть отказывается от части самой себя? По мнению М. Фуко, под маской гуманизации власти скрывается неординарное событие: смена режимов власти знания с классического, домодерного, на дисциплинарный. Общей характеристикой такой смены является то, что власть начинает использовать более тонкие и опосредованные механизмы влияния. В отличие от предыдущего режима, дисциплинарная власть не исключает и дисквалифицирует, а наоборот — включает и стимулирует, не уничтожает, а исправляет и нормализует.
На микроуровне дисциплинарная власть проявляется как «политическая анатомия тела»: власть начинает заботиться о продуктивности тела, эффективности использования его сил и энергий. Дисциплинарная власть конституирует феномен «политического тела» «как ансамбля материальных элементов и техник, которые служат инструментами, путями коммуникации и базовыми пунктами отношений власти и знания…». По отношению к политическому телу возникает и особая техника — «микрофизика власти» как проникновение власти в наиглубочайшие нюансы человеческого тела (в частности, в сексуальность) с целью его полного контроля и включения в свои отношения. Подобное проникновение происходит благодаря инвестициям власти в знания, через которое она и получает доступ к соответствующим сферам человеческого бытия. Появление экспертов в медицине, психологии, педагогике, гигиене и т.д., целью которых является тестирование человеческого тела и его нормализация — проявления такого инвестирования. При помощи политической анатомии человеческого тела дисциплинарная власть достигает дрессуры, оптимизации и повышения эффективности использования тел, воспитания покорности, развития человеческих способностей, интеграции тела в систему контроля.
На макроуровне дисциплинарный режим проявляется как «биовласть», заданием которой является оценка, оптимальное использование и увеличение «человеческих ресурсов». Биовласть создает новые типы институтов — регулярную армию, обязательное образование, медицинскую профилактику и т.д. В сфере знания биовласть связана с демографией, которая заботится о «народонаселении», повышении рождаемости, равномерном распределении «человеческих ресурсов».
Таким образом, дисциплинарный режим власти знания уже невозможно мыслить в терминах классической теории власти. Более того, анализ в терминах этой теории, ограничивающей сферу власти государством, целерациональной деятельностью и репрессивностью, лишает нас возможности усмотреть специфику дисциплинарной власти.
Во-первых, власть не следует мыслить по аналогии с товаром, которым можно владеть, пользоваться и распоряжаться, поскольку ее функционирование практически не зависит от ее носителя. «Власть может быть проанализирована как нечто, что циркулирует, или, скорее, как нечто, что может функционировать лишь в форме цепочки. Она никогда не локализируется здесь или там, она никогда никому не принадлежит, ею никогда нельзя владеть по образцу того, как владеют благами или богатствами». Таким образом, власть является своеобразным циркулирующим в обществе медиумом структурно связанных, но субъективно не определенных, а следовательно, лишенных центральной точки легитимации позиций.
Во-вторых, власть не является отношением доминирования субъекта над объектом. Объекта власти в том смысле, как его мыслила классическая теория, вообще не существует. Ведь объект власти означает «лишенность власти», однако «там где есть власть, там всегда есть и сопротивление, которое никогда не находится по отношению к этой власти во внешней позиции». И даже там, где мы наблюдаем ситуативное доминирование определенной силы, всегда может произойти реверсия. Контрвласть, а также соответствующие ей маргинальные формы дискурса, всегда имплицируются господствующей властью и соответствующим ей «тотализирующим дискурсом».
В-третьих, власть не является субъективной способностью. Действительно, власть всегда осуществляется через индивидуальные мотивы и интересы, но она никогда не тождественна им. Тезисы о медиативности и ситуативности власти заставляют предположить, что субъективные мотивы и интенции — лишь инструменты отношений власти, «тактики», задействованные в глобальной анонимной игре власти.
В-четвертых, власть может проявляться через негативные санкции, однако любой режим власти знания, в своей основе является «позитивным», поскольку он обязательно продуцирует определенные массивы научного и донаучного знания. Это касается не только дисциплинарного, но и домодерного режима власти знания. Суверенитетный режим тоже выработал свой массив знания, связанный с процедурами и техниками «признания» которые, начиная со Средневековья, рассматриваются как привилегированные формы выявления истины. Эти факты лишь подтверждают справедливость одного из принципы дальнейших выводов М. Фуко: механизмы власти — это нечто иное или, по крайней мере, нечто значительно большее, чем репрессия.
В-пятых, власть всегда имманентна тем сферам бытия, в которых она проявляется. Она никогда не является простым внешним воздействием. Если в определенной сфере социальных отношений имеют место эффекты власти, это означает, что власть имманентно присуща этим сферам. Элементарной формой проявления власти является «локальный очаг» власти знания, например отношения, имеющие место между учителем и учеником, врачом и пациентом, руководителем и подчиненными, отцом и сыном. Все общество представляет собой «сеть» таких локальных очагов власти знания.
Обобщая концепцию власти М. Фуко, необходимо обратить внимание на следующие моменты:
. Опираясь на исследование имманентности и ситуативности власти, М. Фуко фактически отождествляет ее с социальными отношениями. Любая интеракция или коммуникация всегда опосредована игрой «неравных сил». М. Фуко критикует любые попытки локализировать власть исключительно в рамках политической системы: такая «системная парадигма» власти отрывает этот феномен от его укорененности в повседневной социальной практике и неправомерно сужает сферу его осуществления. Специфическими социально историческими формами, которые конституируют, с одной стороны, самые утонченные, капиллярные механизмы власти, с другой — ее большие, институциализированные формы, являются режимы власти знания. Именно они придают разнообразию отношений власти определенное единство сущностного стиля в том или ином обществе.
. Критикуя классическую теорию власти, М. Фуко последователен в отказе от любых апелляций к методологической установке «перспективы участника», то есть от апелляции к субъекту и его интенциям. Следствие этого — отказ от того, что Фуко называл «лабиринтными вопросами»: «Кто имеет власть?», «Какой является действительная цель того, кто имеет власть?», «По праву ли кто-то имеет власть?» и т.д. Другими словами, Фуко пробует разработать такую методологию исследования власти, которая бы снимала вопрос о ее легитимности или не легитимности.
. В соответствии с этой методологической установкой основными категориями аналитики власти становятся «сила» и «тело». М. Фуко не конкретизирует понятие силы, придавая ему максимально общий характер. Привилегированным местом проявлений силы является не субъект, а «тело», точнее, «витальный субстрат», на котором власть рисует свои фигуры.
Таким образом, с точки зрения М. Фуко, власть оказывается фундаментальной формой социальных взаимоотношений вообще, а всякое стремление к взаимопониманию и сама форма повседневных практик — лишь тактическим маневром в конфликтном пересечении силовых полей власти. В силу этого все формы легитимации власти, в том числе вся сфера политики, рассматриваются им в качестве поверхностных проявлений конкретного режима власти знания. Именно режим власти знания является определяющей формой существования конкретного общества. Он не совпадает ни с нормой социального порядка, ни тем более с субъективным актом решения. Норма является всего лишь поверхностной теоретической формулировкой господствующих отношений сил и обладает значением только в силу наличия таких отношений. А политическое решение получает историческую значимость непосредством отсылки к субъекту решения, но посредством точного совпадения формы политического акта и силовой линии практического («телесного») производства властного отношения.
фуко знание власть режим
Заключение
Когда философ пытается, как может, индивидуализировать власть, источник легитимации, в своём собственном стиле способствует реализации проекта автономии, который на самом деле и является содержанием «проекта современности». Но философ по-новому выражает проблемы культуры, когда догадывается, что следует сформулировать проблему ценностей.
Исследуя политическую философию и основные идеи Мишеля Фуко, можно сделать вывод, что он философствует за пределами традиционных философских территорий, но ставит именно философские вопросы. Фуко постоянно находился в творческом поиске. Каждое его произведение, даже если общая линия прослеживается, не похоже и почти не повторяет предыдущее исследование.
Фуко придавал историчности большое значение и говорил, что «его книги не содержат готового метода — ни для него, ни для других, и не являются систематическим учением; что для него «написать книгу — это в некотором роде уничтожить предыдущую»; что он не мог бы писать, если бы должен был высказать то, что он уже думает, и что он пишет как раз потому, что не знает, как именно думать, и что по ходу написания книги что-то меняется — меняется не только понимание им какого-то вопроса, но и сама его постановка…». Новое произведение — это действительно новое произведение.
В основу работу легло исследование основных вопросов Мишеля Фуко. А именно рассмотрение и выявление основных идей на протяжении трёх этапов его творчества и роли власти как основы политической теории.
В работе показаны и раскрыты наиболее новационные и главенствующие его разработки на протяжении всего философского пути. Но это лишь самые «влиятельные».
Фуко оказал огромное влияние на сознание современно Запада, а вместе с тем и на индивидуальное мышление каждого, кто знаком с его творчеством, благодаря его неординарности и «неклассичности» взглядов. Он изменил сам модус мышления, способ восприятия многих традиционных представления, «оптику зрения», взгляд на действительность, на историю, на самого человека.
Список литературы
[Электронный ресурс]//URL: https://psystars.ru/kursovaya/filosofiya-mishelya-fuko/
1)Фуко М., курс лекций 1979 г. — «Omnes et singulatim»
2)Фуко М., «Две лекции — власть и критика», К., 1994
)Фуко М. «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы» М., 2000
4)Фуко М. «Воля к знанию»
)Фуко М., «Нужно защищать общество», Спб, 2005
)Фуко М., «Слова и вещи», Спб, 1994
)Табачникова С.В. Мишель Фуко: историк настоящего // Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996
)Кириллов П.Е., «Дискурс М. Фуко как методология анализа современных социальных институтов и процессов», М., 2006
)Везен, «Философия французская и философия немецкая», М., 2002
)Губин, «Философия: актуальные проблемы», М., 2009
)Вдовина, «Французская философия сегодня», М., 1989
)Зотов, «Современная западная философия», М., 2001
)Никоненко, «Современная западная философия», Спб, 2007
)Канке, «Современная философия», М., 2000
)Хархордина О., «Мишель Фуко и Россия», Спб, 2001
)Сахарова Т., «От философии существования к структурализму», М., 1974
