Иными словами. Исследователь должен быть и исследователем самого себя, своей эпохи (в должной, конечно, мере — не больше необходимого или очевидного).
На основе выводов изучения произведений и авторских личностей при учете всех культурных особенностей каждой эпохи только и возможно построение истории литературы (как и других искусств).
Из предыдущего изложения следует, что ценности искусства чрезвычайно изменчивы. И это верно. Но одновременно следует сказать, что они и чрезвычайно устойчивы. В сущности искусство — единственное, что остается вечным в культуре. Выводы научные, усовершенствования технические — все изменчиво. Правда, в философии есть неизменяемые, не исчезающие достижения, позволяющие обращаться к ним и в наше время, но это потому, что философия в определенной своей части является искусством, родственна искусству. Поэтому истинные ценности искусства сохраняются и накапливаются. Исчезает в искусстве только то, что не является искусством, — различного рода «шлак».
Что же в искусстве является прочным, вечным и действительно ценным, что свидетельствует о вечности искусства? Этому будет посвящена одна из моих последующих заметок по философии истории литературы. Забегая несколько вперед, скажу, что вечные ценности искусства следует искать не в крупных общих явлениях, а скорее в малых, даже бесконечно малых, являющихся подлинно большими. Приведу такой пример. Симметрия представляется многим искусствоведам чем-то безусловно красивым. Однако есть великие стили в искусстве, которые тщательно избегали полной симметрии, ограничиваясь лишь намеком на возможную симметричность. Красота заключалась в едва уловимых соотношениях одинакового и различного. То же следует сказать и о построении личности действующего лица в литературном произведении. Но об этом в будущих заметках.
Итак, знания неотделимы от познающего, от того, кто этими знаниями обладает. Поэтому всякие представления об искусстве, о произведении искусства и, в частности, литературы, так или иначе связаны с познающим, с его личностью (убеждениями, вкусами, с его эпохой и обществом, в котором он живет).
Поэтому наши представления о любом произведении, например Достоевского или Пушкина, так или иначе отражают личность познающего или его эпоху. Это не значит, что читатель всегда и во всех случаях «портит», снижает произведения, или литературный процесс, или автора, творца.
Иногда как раз напротив. Так, например, я убежден, что в наше время мы понимаем в каком-то смысле роман «Бесы» даже полнее, чем воспринимал их, создавая, сам Достоевский. В чем-то мы не учитываем его замысел, но в основном мы воспринимаем «Бесы» как совершившееся, тогда как для времени Достоевского и для самого Достоевского это было предвидение будущего через углубленное понимание времени, когда «Бесы» создавались. То же самое, но с меньшей долей разрыва, мы можем сказать об «Отцах и детях» Тургенева, «Петербурге» А.
Взаимосвязь философии и науки, искусства, морали, религии. Религия, ...
... искусства, философия- не образная и эмоциональная, а понятийная форма миропостижения. Философия-сфера мысли, предельно общих понятий, а искусство- мир чувственно- конкретного постижения общих свойств мира и человека. Философия и религия ... объяснения. Но главное – становление философии означало содержательный переворот в картине мира и системе ценностей древних цивилизаций. Она явилась исторически ...
Белого, «Докторе Живаго» Б. Пастернака. И сказанное мною относится не только к содержанию, но и к форме. Так, например, форма (содержания я не касаюсь — оно также «забегает» в будущее) таких произведений, как «Обломов» Гончарова или «Взятие Керчи» Константина Леонтьева, воспринимаются ныне как вполне современная проза.
3. Синтез науки и искусства как путь решения проблем познания
Существует гипотеза, что искусство возникло раньше науки, и долгое время вбирало её в себя. И искусство и наука являются знаковыми системами познания человеком природы и самого себя и для этого используют эксперименты, анализ и синтез.
Отличия искусства от науки:
- наука и техника оказывает большее влияние на вещи, а искусство — на психологию;
- наука добивается объективности, авторы же творений искусства вкладывают в них себя, свои чувства;
- научный метод строго рационален, в искусстве же всегда есть место интуитивности и непоследовательности;
- каждое произведение искусства является единым и законченным, каждый научный труд — лишь звено в цепи предшественников и последователей;
- Необходимо иметь в виду, что данные отличия верны лишь при поверхностном рассмотрении их сущности. Каждый пункт являет собой отдельную тему для дискуссии.
Где проходит граница вполне объективной истины, и возможна ли она вообще в научном исследовании и в тех результатах научных исследований, в которые неизбежно примешивается доля личности творца, читателя, дух эпохи, включая для читателя тот «литературный опыт», который накопился за время, отделяющее произведении как несомненную достоверную единицу литературы в целом от читателя. Несомненно, что эта граница подвижна. Ее положение, более близкое к предмету изучения и более отдаленное, зависит от той суммы фактов, которой исследователь обладает, которую он накопил. Эти факты разнородны: и об эпохе автора, и о самом авторе, и об истории создания произведений.
Мы говорим о литературном произведении, так как в литературе, в ее истории или в ее «горизонтальном разрезе эпохи» самой надежной единицей является именно произведение. К произведению сходятся все нити в изучении литературы, ее истории, творчества писателя и т. д. В отношении именно произведения мы можем путем исследовательской работы получить наибольшее количество фактов, которое затем используем для построения истории стилей, эволюции общественной мысли, в той мере, в какой она выражается в литературе. Литературное произведение, как и всякое произведение искусства, наиболее достоверная и исходная позиция изучения литературы, искусств и культуры в целом. Это объект «опытной очевидности». Весь вопрос в том, как эту очевидность познать в наибольшей приближенности и не смешивая по возможности факт с его интерпретацией, ибо трудность состоит в том, что даже в отборе фактов из действительности, в определении фактов как фактов уже наличествует момент их интерпретации. Факты, как мозаичные камешки в мозаике, дают более или менее полную картину действительности. Изучая произведение, мы вместе с тем должны «изучать свое изучение», как ни парадоксально это звучит, изучать наше отношение к изучаемому.
История и философия науки реферат концепции полани
... факта, что науку делают люди, причем люди, которые обладают мастерством; искусству познавательной деятельности и ... фанатичными адептами религии и мифа. 44. Эволюция концепции науки в позитивизме. Постпозитивизм. ( ... П.» , или неопозитивизм, представленный аналитической философией (Куайн, Поппер); 4- постпозитивизм, в ... обосновать с помощью интеллекта и чувств). История научной теории имеет непрерывность ...
Опору на факты для восстановления наиболее объективной картины произведения и литературы в целом, стремясь исходить не из накладываемых на произведение и литературу в целом элементов личности исследователя, я и называю «конкретным литературоведением» — термин, введенный мною впервые в книге «Литература — реальность — литература».
Основой литературоведения является изучение произведения, опирающееся на возможно большее число конкретных фактов, по возможности не отражающихся в своем выявлении личности исследователя. Такие факты мы находим по преимуществу в истории текста произведения, основанной на текстологии, в свою очередь опирающейся на палеографию, археографию, архивоведение и т. д.
На основе данных изучения отдельных произведений строится история творчества автора, учитывающая биографику как особую науку (о ней следует писать отдельно), психологию творчества применительно к данному автору и пр. На основе изучаемого творчества писателя строится история литературы, в свою очередь имеющая связи с историей человечества в целом, историей других искусств, историей общественной мысли, философией, религией и пр.
История критики, журналистики и т. д. , имеющая прямое отношение к истории литературы, строит свою науку примерно на таких же «пирамидах изучения». Напомню только, что критика, как и журналистика, появляется в истории культуры сравнительно поздно, хотя и имеет древние праформы.
Примерно такими же «пирамидами» обладают и другие искусства в своем изучении: то, что мы также могли бы назвать «конкретным литературоведением».
В практике литературоведческих исследований все изложенное означает также, что так называемые «вспомогательные дисциплины» — комментирование, отдельные исследования частных вопросов, часто презрительно именуемые «мелочеведением», — должны играть большую роль, чем они играют сейчас в нашей науке, ибо только это конкретное изучение способно избавить нашу науку и наши обобщения, концепции, существенность которых я отнюдь не отрицаю, от излишнего субъективизма, создать стабильность выводов.
Заключение
Подведем итоги по работе.
Как мы выяснили, к вопросу о соотношении науки и искусства можно подойти двояко. К примеру, с одной стороны, интересно прослеживать их взаимовлияния: в науке искать элементы художественного мышления (диалоги Галилея), а в искусстве обнаруживать воздействие науки («научная поэзия»).
Но говорить о подлинном синтезе науки и искусства можно лишь в отдельных случаях. Чаще такое взаимопроникновение бывает неполным, частичным. Поэтому полезно посмотреть на проблему, акцентируя внимание на некоторых инвариантах, присущих науке и искусству, несмотря на все их различия.
Проблема бытия в философии, теологии и науке
... и есть бытие, полное внутренней жизни. Человек, его сознание, его потребности, его жизнь воспринимаются как единственное и несомненное бытие. Философия жизни утверждает, что бытие — это жизнь и потребности ее возрастания. Философия ... бытие и к нему применимо мышление, приспособленное к познанию бытия. ... и естествоиспытатели и в настоящее время. Науку интересует не бытие вообще, а то, чему и кому бытие ...
Как пример — парадоксальность. Парадокс был всегда неотъемлемым компонентом научного мышления. Но отношение к нему существенно менялось. Обнаружив парадоксальную антиномичность разума, Кант увидел в непримиримости тез и антитез трагедию мышления, — его расколотость, разорванность, разъятость.
Это типично для классического мышления. Парадоксы воспринимались чисто негативно: они возмущали рационально ясную модель мира, оценивались как фактор дисгармонии.
ХХ век создал иную шкалу оценок. Принцип дополнительности Н. Бора изменил негативное отношение к парадоксу на позитивное: появление парадокса может свидетельствовать о приближении к истине. Изменилось понимание истины, гармонии, красоты.
Классическая истина была несовместимой с антиномичностью. Однако Бор указал, что на более глубоком уровне возникает ситуация, когда утверждение и противоутверждение, аргумент и контраргумент оказываются парадоксально равноправными и в одинаковой степени истинными.
В гуманитарной области парадокс всегда был вполне законным, даже необходимым элементом. Парадоксальные пересечения смыслов в произведении действуют непосредственно на сознание, обходя логический анализ.
Интересно, что современная наука приходит к парадоксальным выводам и понятиям (последние исследования в области физики — касательно исследования пространства и материи).
На уровне глубинных парадоксов наука и искусство находят точку соприкосновения.
Список использованных источников
[Электронный ресурс]//URL: https://psystars.ru/referat/nauka-i-iskusstvopo-filosofii/
А. А. Теоретическая, Ю. Б. Эстетика, А. Ф. Происхождение, В. П. Философия
Лейзер
Д. Создавая картину Вселенной. — М.: Мир, 1988. 261 с.
Д. С. Очерки, Ю. М. Об искусстве
Лейзер
Д. Создавая картину Вселенной. — М.: Мир, 1988. 261 с.
Ю. М. Об искусстве
78.
Д. С. Очерки
7.
А. А. Теоретическая
11.
Ю. Б. Эстетика
76.
Ю. М. Об искусстве
16.
Д. С. Очерки
12.
А. Ф. Происхождение
98.
А. А. Теоретическая
11.
В. П. Философия
43.
Ю. Б. Эстетика
88.
Д. С. Очерки
10.
А. Ф. Происхождение
12.
В. П. Философия
64.
Д. С. Очерки
14.
Лейзер
Д. Создавая картину Вселенной. — М.: Мир, 1988.
с.
45.
В. П. Философия
87.
Д. С. Очерки
65.
Там же.
Д. С. Очерки
101.
Там же.с.
32.
Д. С. Очерки
99.
Д. С. Очерки
54.
Д. С. Очерки
15.
