В другом отношении эта же трудность принимает форму еще одного сомнения. Бог религиозной веры, источник личного спасения, обязательно является живым человеком. Но, по-видимому, из всех категориальных форм, в которых может быть осмыслено центральное философское понятие фундаментального принципа бытия, именно форма живой личности является наименее подходящей. Считается ли Бог в философии субстанцией мира или его первопричиной, целой вечностью или творческой силой развития, разумом мира или жизнью, он в любом случае является чем-то безличным, в некотором роде всегда пантеистический всеобъемлющее начало, в котором философия, не изменяя своей задачи понимания и логического понимания бытия и не адаптируясь искусственно к нуждам религиозных чувств, не может видеть антропоморфные черты живого, карательного и любящего личность, фатально необходимая для отношений, независимо от содержания отдельной философской системы, Бог философии несет на себе отпечаток своей зависимости от требований абстрактного мышления, и поэтому существует лишь иллюзорная замена истинному Богу сантиментам религиозный — мертвый камень вместо хлеба, утоляющий голод религиозной души, или, в лучшем случае, бесполезная, туманная тень воплощение того истинного существа, которое во всей полноте и жизнеспособности своей реальности уже обладает непосредственной религиозной верой.
Оба сомнения в конечном счете основаны, как уже указывалось, на затруднении; и следует признать, что это очень серьезная трудность — одна из самых глубоких и важнейших философских проблем — в отличие от легко разрешимого противоречия, которое мы рассмотрели выше и которое проистекает только из поверхностных и совершенно ложных тривиальных представлений о сущности философия и религия. Эта трудность сводится к вопросу: может ли философия, которая есть понимание бытия в логической форме понятия, не быть одновременно и рационализмом? Интересно отметить, что этот вопрос является решающим не только для примирения философии и религии, но и для возможности самой философии. Философия, по сути, есть, с одной стороны, понимание бытия в системе понятий, а с другой — понимание этого, исходя из ее абсолютного и всеобъемлющего фундаментального принципа. Но понятие всегда относительное и ограниченное; как можно выразить абсолют в формах относительного, господствовать над бесконечным, схватив его в паутине конечного? Как вкратце понять непонятное? Казалось бы, мы сталкиваемся с роковой дилеммой: либо мы ищем сам абсолют, выходя за пределы всего конечного и, следовательно, логически выразимого, и тогда мы не можем действительно понять и исправить его логически; или мы ищем только логическую систему понятий, и тогда мы всегда остаемся в сфере только относительного, частного, производного, не достигая истинного фундаментального и интегрального принципа единства бытия. В обоих случаях задача философии остается невыполненной.
Философия ее функции и роль в развитии человека и общества
... и пониманий к своему собственному предмету и свидетельствует о ее множественном характере. Философию можно определить как учение об общих принципах бытия, познания и отношений человека и мира. Прежде всего, философия ...
Немало философских систем терпело крушение на этой трудности . Но в своей основной магистрали философия давно уже сосчиталась с этой трудностью и принципиально преодолела ее. Философия постигает — и тем самым отчетливо логически выражает — абсолютное через непосредственное усмотрение и логическую фиксацию его эминентной, превышающей логическое понятие, формы. Мы лишены возможности дать здесь подробное логическое разъяснение этого глубочайшего и вместе с тем аксиоматически-самоочевидного соотношения; мы можем лишь в немногих словах навести мысль читателя на раскрывающуюся здесь связь. Усмотрение абсолютной, всеобъемлющей природы бытия, выходящей за пределы ограниченности и относительности всего логически фиксированного, есть именно логически адекватное ее усмотрение. Или, иными словами: именно логически зрелая мысль, достигшая последней ясности, усматривая неисчерпаемость и бесконечность абсолютного, его основополагающее отличие от всего рационально выразимого, смиренно признавая, поэтому ограниченность достижений разума перед лицом истинного бытия, именно в открытом и ясном сознании этого соотношения и только в нем одном, преодолевает ограниченность разума и овладевает превосходящим его силы объектом.
Где человек, предаваясь гордыне знания, мнит, что своим знанием он исчерпал предмет, там нет именно первого условия знания — ясного видения его предмета; ибо где есть это видение, т. е. где — тем самым — есть знание, там есть и очевидное усмотрение неполноты и незаконченности знания. Подлинно усмотренное знание всегда сопровождается тем чувством, которое классически выразил гениальный творец математической системы Вселенной Ньютон в словах, что он представляется самому себе ребенком, собирающим отдельные ракушки на берегу безграничного и неисследимого океана. И наоборот, то глупое самомнение, которому бытие представляется ограниченной и плоской складной картинкой, легко и до конца исчерпаемой в немногих формулах, не только содержит незаконное преувеличение значения всякого достигнутого знания, но есть просто совершенная слепота, при которой не может быть сделан даже и первый шаг знания.Этим разъяснением условия возможности самой философии сразу же устраняется, по крайней мере, первое из указанных двух сомнений в отношении между философским богопознанием и религиозным чувством. В каких бы понятиях ни выражала отвлеченная философская мысль свое познание Бога, ее основной интуицией и тем самым ее высшим и верховным понятием остается чисто религиозная идея безмерности, неисчерпаемой глубинности и таинственности Бога; и, в сущности, вся остальная система понятий имеет своим последним назначением приблизить мысль к уловлению именно этой сверхконечной и сверхрацнональной природы Бога, конституирующей Его абсолютность.
Обычное заблуждение в понимании соотношения между философией и религией в этом пункте состоит в том, что чувство тайны представляется условием, преграждающим познавательное проникновение, и, наоборот, страсть к познанию — силой, разрушающей смиренное чувство тайны и поэтому благоприятствующей самомнению атеизма. В действительности, напротив, религиозное чувство тайны и глубинности бытия есть первое и необходимое условие развития философии, тогда как самомнение атеизма в корне убивает самый инстинкт философствования и есть в такой же мере отрицание философии, как и религии. Возможность и даже частные случаи промежуточных форм — недостаточности философской энергии благодаря чему мысль, непроникая до последней глубины, останавливается на полпути, ставит себе здесь последние грани и, упрощая бытие, благоприятствует полуневерию или бедности и схематичности религиозного сознания,- конечно, не опровергает, а скорее подтверждает основное, разъясненное нами соотношение. Идущая в настоящее время борьба между умами, так сказать. глубинными, т. е. ощущающими глубину и бесконечную сложность жизни, и умами плоскими, воображающими, что жизнь легко можно, как карточный домик, разобрать на части и снова сложить по своему усмотрению, есть в такой же мере борьба за религиозное, как и за философское, миропонимание.
Философия о смысле жизни, о смерти и бессмертии человека
Наличием такого знания в духовном опыте человека в значительной степени и объясняется острота, с которой перед ним встает вопрос о смысле и цели жизни. В своем реферате я постараюсь ответить ... ветствующими его предназначению. Кантовское понимание моральных поступков, цели и смысла жизни является выдающимся достижением мировой философской мысли и оказало сильнейшее влияние на весь последующий ее ...
Этим обретен и путь к разрешению второго сомнения. Правда, поскольку мы его выразим в грубой и логически твердой формуле, по которой Бог веры есть человекоподобная личность. Бог философии — безличный абсолют, оно кажется совершенно непреодолимым. Но в этом повинна только односторонность и логическая упрощенность самой формулы. Ни Бог религии, ни Бог философии не есть то простое и однозначное содержание, к которому Его сводит эта формула, именно потому, что Он есть прежде всего неисследимая глубина и неисчерпаемое богатство. Он есть полнота всех определений, ибо стоит превыше каждого из них в отдельности; и потому одно определение не противоречит в Нем другому — под условием, что каждое из них берется в надлежащем смысле, не как исчерпывающее адекватное знание самой Его сущности, а именно лишь как уяснение одной из Его сторон, имеющее — в силу коренного единства Его сущности — лишь символическое значение для определения целого. Ведь и Бог религиозной веры содержит — при первой же попытке какого-либо одностороннего Его определения — множество противоречий, которые в действительности суть не противоречия, а антиномии, согласимые в высшем, сверхрациональном единстве.
С другой стороны, философское богопознание лишь мнимым образом приковано к указанному безличному и как бы бесформенному понятию Бога как некоего лишь всеобъемлющего начала. Кажущаяся неизбежность этой тенденции вытекает лишь из одностороннего ограничения задачи философии теоретическим миропостижением. Если мы вспомним и будем иметь в виду, что задача философии этим не исчерпывается, а требует целостного осмысления бытия во всей его живой полноте и глубине, объемлющей как один из основных его моментов реальность духовной жизни со всеми ее нравственными и религиозными запросами и проблемами,- если мы вспомним необходимость таких философских проблем, как проблема добра и зла, теодицеи, отношения между нравственным идеалом и действительностью, свободой и необходимостью, разумом и слепотой природных сил,- то мы поймем, что высшее уясняющее единство, которого ищет философия, есть не одно лишь безличное единство. упорядочивающее картину объективного мирового бытия, а действительно целостное всеединство жизни в самом глубоком и всеобъемлющем смысле этого понятия. Все дело в том, что подлинная философия, могущая осуществить свое назначение, должна исходить из действительного, то есть абсолютно полного и конкретного всеединства, а не из мнимого, по существу, лишь частичного и отвлеченного единства системы объективного бытия.
Проблема соотношения веры и разума в философии средневековья
... абстрактного монотеизма. В европейской средневековой философии остро стоял вопрос о наилучших формах и методах защиты и обоснования христианского мировоззрения. Существовали два подхода к решению этих вопросов: религиозный интеллектуализм и религиозный антиинтеллектуализм. В первом ...
А это значит, что последний источник и критерий философского знания есть одна лишь бесстрастная, чисто созерцательная интуиция объективного бытия, а целостный живой и духовный опыт — осмысляющее опытное изживание последних глубин жизни. Вся совокупность мучительных сомнений, исканий и достижений религиозного опыта, объединимая в теме “о смысле жизни”,- проблема вины, возмездия и прощения, личной ответственности и человеческого бессилия, предопределения и свободы, реальности зла и благости именно Сущего, хрупкости эмпирического существования и неуничтожимости личности — входит как законная и необходимая тема в состав онтологии, заслуживающей своего имени учения о бытии. Стоит только памятовать об этом первичном и основном бытии, сосредоточиться на нем и именно в нем видеть последний критерий знания, чтобы все соотношение, которое с первого взгляда кажется запутанным и почти неразрешимым, стало — по крайней мере, в принципе — до самоочевидности ясным. Существуют не две истины, а только одна — и она там, где есть максимальная полнота и конкретность. Главное все же в том, чтобы иметь живой опыт самой реальности. Лишь там, где религия принимает догматы веры не за символические и таинственные обозначения божественной природы, а за законченные и исчерпывающие адекватные Его раскрытия, превращая их тем в односторонние логические определения, или где философия мнит в отвлеченной системе готовых формул определить до конца последние глубины реальности,- лишь там возможны — и даже неизбежны — конфликты между философией и религией.
Внутренняя связь и интимное сродство философии и религии были больше всего затуманены наивно-дерзновенными попытками рационализации догматов веры, компрометирующими и философию и религию. Таинственные и многозначительные религиозные интуиции — плод духовного опыта религиозных гениев и соборного религиозного сознания,- почти недоступные по своей глубине неискушенному опыту среднего человека, обсуждаются иногда — и при их обосновании, и при их опровержении — как простые истины, значение которых доступно здравому смыслу и может быть установлено простейшим логическим анализом. Философское знание по своим достижениям необходимо отстает от достижений непосредственного религиозного проникновения в глубины бытия. На это есть существенные основания, коренящиеся в самой природе обеих духовных деятельностей. Прежде всего, религиозная вера, будучи живым, непосредственным ощущением и переживанием Божества, не нуждается для своих достижений в тяжкой умственной работе рационального разъяснения и обоснования своих истин. Кроме того, хотя религия, как указано выше, и содержит необходимо, в качестве своей основной опорной точки, момент непосредственного личного усмотрения истинности, она совсем не нуждается в том, чтобы это непосредственное усмотрение распространялось на все содержание религиозной веры.
Религиозно-философская картина человека
... небесах, либо будет изгнан из Его присутствия. Тело, душа, дух Человек, как и все предметы и существа состоит ... ее составной частью. Он дух, а не материя. Вселенная существует как выражение Его сознания и ... дух. Библия не презирает человеческое тело, в отличие от некоторых религиозных и философских концепций. Материя - это благо, и человеческое тело является составной частью личности человека. ...
Напротив, для нее характерно, что этот момент непосредственной очевидности присущ восприятию правдивости, безусловной истинности источника откровения — будет ли то самое Божество или тот или иной посредник между Богом и человеком,- в силу чего содержание откровения приобретает косвенную достоверность истины, сообщенную самоочевидно достоверным свидетелем. Поэтому-то достоянием личной веры может быть — и даже необходимо бывает — содержание соборного религиозного опыта, со всеми входящими в его состав достижениями религиозных гениев. Этим достигается возможность полноты, богатства и глубины религиозного откровения, совершенно недостижимые для философского знания. Ибо хотя философскому знанию не поставлено здесь никаких принципиальных преград и открыта возможность бесконечных достижений, однако требуемое природой философского знания логическое единство содержания делает для него практически невозможным использование в одной системе всей полноты религиозного опыта человечества. Лишь полнота и многообразие философских достижений человеческой мысли в принципе может стать на уровне его религиозных достижений — но эта полнота может быть дана только духовно-исторической интуиции, но не выражена адекватно в какой-либо единой системе.
Философская система, пытающаяся выразить и логически фиксировать весь религиозный опыт человечества, есть замысел, аналогичный попытке начертить географическую карту, на которой было бы отмечено все многообразие географической реальности. И здесь, с иной стороны, мы снова убеждаемся, что правильное соотношение между религией и философией возможно лишь на почве того “умудренного неведения” которое есть самый зрелый плод истинного просвещения. Подлинно .философское умонастроение по своей волевой структуре совпадает с религиозным умонастроением: в обеих — вопреки поверхностному мнению, которому это представляется невозможным,- смирение сочетается с дерзновением творчества, и притом не так, что каждая из этих волевых тенденций сдерживает и ограничивает другую, а так, что каждая из них, напротив, питает и укрепляет другую.
3.Научные и философские представления о месте человека в мире.
Проблема начала вселенной, подобна старому вопросу: что произошло первым цыпленок или яйцо. Другими словами, какая сила создала вселенную. И что создало эту силу. Или возможно, вселенная, или сила, которая создавало все это, существовали всегда, и не имели начала.
Вселенная бесконечна во времени и пространстве. Каждая частичка вселенной
имеет свое начало и конец, как во времени, так и в пространстве, но вся Вселенная бесконечна и вечна, так как она является вечно самодвижущейся материей.
Вселенная — это всё существующее. От мельчайших пылинок и атомов до огромных скоплений вещества звездных миров и звездных систем. Вплоть до недавнего времени, ученые имели тенденцию не касаться вопросов таких сфер потому, что они принадлежали к метафизике или религии, а не к науке. Тем не менее, в последнее время возникло учение о том, что законы науки могут быть даже в начале вселенной. В этом случае, вселенная могла определяться полностью Законами Науки.
Постнеклассическая наука
... картины в рамках исследуемой проблемы. Глава 1. Формирование постнеклассической науки. Постнеклассическая наука формируется в 70-х годах XX в. Этому ... состояния вакуума и рождению огромного числа частиц. Несимметричность Вселенной выражается в преобладании вещества над антивеществом и обосновывается ... устройств, используемых для передачи информации. И если в начале XX в. на ее основе было возможно ...
Таким образом, перед учеными вставала проблема выбора между верой в бога и материальной верой. Они еще не знали первопричин происхождения вселенной, так как у них не было в то время достаточной научной базы. Вера в Бога была более предпочтительна. Исторически христианство было старше, чем наука и естественно немногие воспринимали науку серьезно, но со временем она набирала силу, и все чаще люди поворачивали голову в ее сторону. Тайна в науке — это то, что наука не может объяснить, как она не может объяснить то, что было до большого взрыва. Ведь все, что происходило до момента возникновения вселенной, точки сингулярности, не обсуждается – это догма. А непознанное в науке — это та тайна, которая в ближайшее время не может быть раскрыта.
В момент, который был назван Большим Взрывом, плотность вселенной была равна 1000 000 г/м (куб), а температура равнялась 10 в 32 степени градусов С. Этот момент был назван точкой сингулярности, то есть была точка, было начало, возникла масса, абсолютное пространство и все законы, которым сейчас подчиняется вселенная.
Бог сотворил мир за шесть дней, но если исходить из теории Большого Взрыва, возраст образования вселенной равен примерно 15-20 млрд. лет. Сейчас теоретические физики пытаются, как бы свернуть вселенную, чтобы точнее узнать ее возраст. Но для нас же важен сам факт, что вселенная имела начало.
Если исходить из фактов, то теория Большого Взрыва кажется очень убедительной, но так как мы до сих пор не знаем, что же было до него, это напускает немного тумана на эту проблему. Но все-таки наука продвинулась гораздо дальше, чем это было раньше и как любая революционная теория, теория Большого Взрыва дает хороший толчок развитию научной мысли. Модель «горячей» Вселенной, сопряженная с концепцией «Большого взрыва», является наиболее распространенной в настоящее время и требует особого внимания и осмысления.
Согласно концепции «Большого взрыва», Вселенная возникла из одной точки,
радиусом равной нулю, но с плотностью равной бесконечности. Что это за точка, именуемая сингулярностью, каким образом из ничего появляется вся неисчерпаемая Вселенная и что находится за пределами сингулярности — об этом сторонники и пропагандисты данной гипотезы умалчивают. «Большой взрыв» произошел 10-20 миллиардов лет назад (точный возраст зависит от величины постоянной Хаббла, вводимой в соответствующую формулу).
Эта величина, в свою очередь, может иметь различные значения в зависимости от методов, применяемых для измерения расстояния от Земли до галактик.
Похоже на то, что в теперешней интеллектуальной атмосфере огромным преимуществом космологии «Большого взрыва» служит то, что она является оскорблением здравого смысла. Когда ученые сражаются против астрологических бессмыслий вне стен «храмов науки», неплохо было бы припомнить, что в самих этих стенах подчас культивируется худшая бессмыслица. В рамках теории «Большого взрыва» отрицается вечность и бесконечность Вселенной, так как Вселенная имела начало во времени и по прошествии даже максимального срока в 20 миллиардов лет успела расшириться (раздуться) на ограниченное расстояние. Что находится за пределами радиуса расширяющейся Вселенной — тоже запретная тема для обсуждения. Обычно отделываются ничего не объясняющими утверждениями, смысл которых примерно следующий: Вселенная такова, потому что это вытекает из математических формул.
Философский смысл теории относительности
... представление о материи». [Грибанов Д.П. Философские основания теории относительности. М. 1982г., с.147] После опубликования в 1905г. специальной теории относительности было сделано много открытий, которые ... и математики, ученому понадобились философское знание, адекватно отражающее физическую действительность. Также нужно было рассмотреть ряд гносеологических проблем с точки зрения диалектико ...
Итак, модель «Большого взрыва» — всего лишь одна из возможных воображаемых конструкций, плод игры теоретической мысли.
Философские представления о месте человека в мире.
Философы античности, особенно натурфилософы, рассматривали человека как образ космоса, как «малый мир», микрокосм. Эта точка зрения, конечно, на новой основе, воспроизводится и в наши дни. Человек ведь действительно часть космоса. Не случайно магнитные бури доставляют нам столько хлопот. Мы — люди Солнца, без Солнца нам плохо. Но оно не должно быть слишком близко к нам. Ученые предсказывают, что Солнце в своем развитии достигнет стадии «красного гиганта» и поглотит Землю. Что будет с родом человеческим?
