Необходимо также подчеркнуть момент пространственной разорванностикиеворусского общества, что определяет возможность проявления на этой базе разных подходов к некоторым проблемам бытия и социума в различных землях Киевской Руси. Известно, что Русь, особенно на поздних этапах своего развития, представляла собой не унитарное государство, а союз отдельных княжеств, которые имели не только большую культурную, экономическую и политическую самостоятельность, но и различный уклад жизни, традиции и общественные порядки, а такие крупные культурные центры, как Полоцк, Смоленск и Новгород, по своему влиянию на духовные и социальные процессы, происходящие в средневековом мире, не во многом уступали Киеву. На последних этапах существования киеворусского социально-политического континуума различия между социокультурными элементами этого пространства начинают проявляться все острее. С конца XIII века развитие России, с одной стороны, и Беларуси и Украины — с другой, начинает протекать в разных социокультурных пространствах, т. е. возникает феномен своеобразного цивилизационного разлома. К этому времени можно отнести и окончательное формирование четырех этнокультурных центров — Галицко-Волынского княжества с его ориентированностью на крупных феодальных и земельных собственников (по выражению историков — государства классического феодализма); Владимиро-Суздальского княжества — центра Восточной Руси; Полоцка с высокой ролью вече и городского населения, ориентированного на ремесло и торговлю; наконец, четвертый центр — Новгород-Литовский, который впоследствии стал доминирующим в будущем украинско-белорусском регионе и исходной точкой формирования нового государства — Великого княжества Литовского. Описанная нами картина нарастающей дифференциации киеворусского пространства является не только результатом позднейших историософских реконструкций.
По нашему мнению, этот процесс отчетливо осознавали уже его современники, о чем свидетельствует, например, текст «Слова о Полку Игореве», одного из наиболее значительных и одновременно наиболее загадочных памятников древнерусской литературы. Данное произведение посвящено неудачному походу в половецкую степь русских князей в 1185 году под руководством Новгород-Северского князя Игоря Святославовича (1151 — 1202) и было написано вскоре после этого трагического события. Открытое в конце XVIII века известным ценителем древностей А.И. Мусиным-Пушкиным (1744 — 1817) и впервые изданное в 1800 году «Слово о Полку Игореве» стало неотъемлемой частью как общеславянской, так и мировой культуры. По своей структуре и способу отражения действительности Слово о Полку Игореве значительно отличается от рассмотренной нами выше летописной традиции. Напомним, что отличительной особенностью летописи являлась ее дискретность, когда единственным упорядочивающим началом становилось само время. В этих условиях события, внутри которых существовал средневековый человек, приобретали четко выраженный онтологический статус, который не только не зависел от сознания автора того или иного произведения, но и сам не оказывал на него какого-либо значительного влияния.
Исторический «Традиции семейного православного воспитания»
... считаю тему семейных православных традиций очень важной, т.к. именно семейные традиции являются основой воспитания. Традиции семейного воспитания складывались веками, в педагогической культуре родителей воплощается накопленный поколениями опыт воспитания детей в семье. Семейное воспитание является для ...
В Слове о Полку Игореве мы видим совершенно иную картину. Здесь перед нами предстает не простое перечисление фактов, а своеобразное размышление над итогами киеворусской истории с ностальгией по ушедшим ее золотым временам, перемежающейся со скорбью и страхом, вызванными непредсказуемым для автора его настоящим. Не лепо ли ныбяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению
Бояню! Боянбовещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашетсямысию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы. Время у автора Слова о Полку Игореве приобретает сложно организованную структуру, в которой прошлое как бы раскладывается на два основных компонента: «легендарные времена» Бояна и Троянаи время правления «старых князей», именами которых гордится автор повествования. Данное двусоставное прошлое как бы является тем фоном, на котором оттеняются все беды настоящего, эпохи распада и заката некогда великого государства. Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла. Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескалалебединымикрылы на синем море у Дону: плещучи, упудижирня времена. Усобица князем на поганыяпогыбе, рекостабо брат брату: «Се мое, а то мое же».
И начяша князи про малое «се великое» молвити, а сами на себе крамолу ковати. А поганиис всех стран прихождаху с победами на землю Рускую. С другой стороны, в этой трагической для автора Слова о Полку Игореве картине распада киево-русского социума отчетливо видны черты нового геополитического и социокультурного порядка, который будет господствовать здесь следующие несколько столетий. Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная.
Галичкы
Осмомысле Ярославе и напрасны призывы вСлове адресованные червонорусским князьям Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего
Святославлича. Наверное, таким же осуждающе-метафорическим мыслится автору Слова о Полку Игореве его призыв к русским князьям — вернуться к былому единству, которого, согласно тексту, не было уже во времена «старых князей». Ибо обращается автор Слова уже не к одной, но к двум ветвям наследников великих князей. «Ярославе и всивнуце
Всеславли! Уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени — уже бовыскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамолами начястенаводитипоганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Котороюбобеше насилие от земли Половецкыи». Конец государства, видимо, может рассматриваться как конец того феномена, который может быть назван философской мыслью Киевской Руси. Для всех последующих ментальных явлений нужно подыскивать другое название.
Основной вопрос философии и две его стороны
... многочисленных модификаций в решении основного вопроса философии, как в материализме, так и в идеализме. Гегель, например, ... в адекватности отражения действительности в человеческом сознании, в познаваемости мира и его закономерностей. Слово «материализм» начали употреблять в 17 веке главным образом в ... воды и земли. После смерти организмы вновь разлагаются на первоначальные элементы. Материализм эпохи ...
В любом случае начало ХII века можно назвать началом формирования белорусской философии, со своими особенностями и спецификой развития. Это станет предметом следующего исследования. Пока же, подводя итого сказанного, нам нужно определить специфику того наследия, которое оставила нам Киевская Русь. С нашей точки зрения, в анализе отношения философии Киевской Руси к развитию отечественной культуры, мы должны избегать двух крайностей. С одной стороны, проблематичным является включение исследуемого нами феномена в отечественную историю (https:// , 8).
Очень сложно доказать момент непрерывности развития, который кажется ясным только в рамках классической российской историографии, когда путь этого государства выстраивался в единую династию, берущую начало от Рюриковичей и вместе с их территориальным наследством, переходящим от государя к государю. С другой стороны, было бы несправедливо рассматривать Киевскую Русь только как своеобразную античность, которая дала последующей белорусской философии только образцы, не оставив момента преемственности. Заключение
Каким же оно было — это древнерусское любомудрие? Древнерусская философия — это прежде всего теологическая философия, духовная мысль с четкой христианской направленностью. Все проблемы, интересующие древнерусских книжников, решаются в строго теологическом контексте с сознательным либо подсознательным использованием идеи высшего абсолюта, дионисиевых принципов небесной иерархии, библейской теософии истории, новозаветных моральных идеалов. Древнерусская философия — это средневековая философия, опирающаяся на специфический менталитет и имеющая особые формы выражения и фиксации.
Наконец, древнерусская философия — это национальная философия. Отметив те моменты, которые присущи киеворусской философии, стоит сказать несколько слов о том, что ей не присуще. Говоря строго, наш феномен нельзя назвать философией в полном смысле этого слова. Культура Киевской Руси не знала двух главных моментов любой философской рефлексии: сомнения в увиденном и услышанном и необходимости рационального объяснения. Здесь не прослеживалось явление дискуссии, отсутствовала коммуникативная среда. Древнерусским книжникам мир всегда казался понятным, не требующим длительного размышления для решения проблем любого рода. Мы видим здесь мистическое соединение с Богом, разъяснение основных богословских положений. Но нигде нет того, что выходит за пределы атрибутов веры, и это также одна из важнейших характеристик того архетипа, имя которому Киевская Русь,
Список литературы , Л. Н. Древняя
[Электронный ресурс]//URL: https://psystars.ru/referat/filosofskaya-myisl-i-istochniki-kievskoy-rusi/
Ин-т философии. — М.: ИФ РАН, 2010. —
В. Б. Философская, П. Н. Очерки
/ под ред. В.П. Андриановой-Перетц. — М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1950. — Ч.
