Литературное наследие Лейбница огромно, но к его основным философским сочинениям ученые-философы относят «Рассуждение о метафизике» (1685), «Новые опыты о человеческом разумении» (1705), «Теодицея» (1710), «Монадология» (1714).
При его жизни была опубликована только «Теодицея». Главное произведение Лейбница «Монадология» было издано лишь в XIX веке. От издания работы «Новые опыты о человеческом разумении» он отказался сам, узнав о кончине своего оппонента Д. Локка.
В каком из этих произведений раскрывается его философская система, однозначно ответить невозможно. Философские взгляды Лейбница сформировались под влиянием самых разных учений. В истории не было ни одного философа, идеи которого он полностью отвергал: в каждом он нашел что-то рациональное. В связи с этим Лейбниц отметил, что «большинство школ правы в большинстве своих заявлений, но ошибаются в том, что они отрицают».
Несмотря на всю свою философскую «всеядность», Лейбниц отвергает критику как метод философствования. Учитывая это, а также его постоянную тягу к «дополнительности», в том числе к прямому сочетанию противоположностей, не О. Конт, т. Е. Лейбниц, можно было назвать первым позитивистом в истории европейской философии.
Как и Спиноза, Лейбниц не соглашался с дуализмом Декарта и стремился преодолеть его не посредством критики, как это делает Спиноза, а с помощью особой идеи непрерывности, впервые сформулированной им самим. Смысл ее в том, что природа не делает скачков. Если исходить из понимаемой таким образом непрерывности, то между идеалом и материалом нет даже непроходимой границы. Поэтому Лейбниц вместо двух субстанций Декарта, протяженной и мыслящей, и вместо одной субстанции Спинозы, которая Бог или Природа, вводит бесконечное число субстанций, которые он, заимствуя этот термин у древних, прежде всего у пифагорейцев, называет монадами.
Монады в учении Лейбница — это что-то вроде последних строительных блоков вселенной. Но, в отличие от таких материальных блоков атомов у Демокрита, монады являются духовными единицами бытия. И как таковые у Лейбница они представляют собой простые вещества, из которых состоят сложные вещества. «А где нет частей, — пишет Лейбниц в «Монадологии», — там нет ни протяжения, ни фигуры и невозможна делимость. Эти-то монады и суть истинные атомы природы, одним словом элементы вещей».
Понимание субстанции в философии
... философии характерно негативное отношение к категории субстанции и ее роли в познании. В различных течениях неопозитивизма понятие субстанция ... о строении вещества. В дальнейшем представление ... монад, - духовных элементов бытия, обладающих активностью и самостоятельностью. Следовательно, к понятию субстанции Спинозы прибавляется понятие деятельной силы. Однако, Лейбниц "изъял" из единой субстанции ...
Монады Лейбница, в отличие от атомов Демокрита и Эпикура, которых также много в этих учениях, имеют внутренние и внешние различия. В наши дни это именуют принципом индивидуации. На формирование такого представления об основе мира, скорее всего, повлияло знакомство Лейбница с Левенгуком, который наблюдал за микроорганизмами через микроскоп и называл их «животными». Лейбница действительно поразил тот факт, что за кажущейся мертвой природой скрывается жизнь, полная движения. Впоследствии эта идея появится у Шеллинга, в учении которого живое есть основа природы, а мертвое — «падшая жизнь».
Для Лейбница монады не возникают и не исчезают естественным образом, а только появляются в акте божественного творения. Соответственно они могут окончить свое существование, только если их уничтожит Бог. Одна из проблем, которую Лейбниц пытается решить с помощью своей монадологии, — это преодоление механизма в понимании природы. Естествознание его времени объясняло отношения между телами природы чисто внешними механическими взаимодействиями. В понимании устройства мира у Лейбница все иначе. Монады отличаются от механических частиц и тел, у которых источник движения вовне, и отличаются тем, что они — центры сил. Следовательно, монады Лейбница обладают не только движением, но и энергией. Иначе говоря, они обладают самодвижением.
Но монады Лейбница обладают не только самодвижением, но и духовностью. Лейбниц хочет сохранить для монады как субстанции те свойства, которыми обладала субстанция Спинозы, где мысли и протяженность были объединены. Но у Спинозы оба они в целом связаны с помощью устройства «мыслящего тела», способного к действию. Лейбниц соединяет эти противоположности непосредственно. Поэтому его понимание духовности, несмотря на его приверженность науке и разуму, превращается в мистический спиритизм.
«Spiritus» в переводе с латыни означает «дух». И таким «духом» в конце концов можно наделить и кирпич. Но если мы просто наделим тело духовностью, не объясняя, как это возможно, то мы только вступаем на путь мистицизма. Мистицизм, апеллирующий к загадочному и таинственному, всегда был противоположностью логики. Кроме того, в этом случае сам кирпич перестает быть материальным телом, но появляется как нечто имеющее душу или становится духовным существом. в принципе, именно на этом пути рождается концепция монад Лейбница.
Но если основу мира составляют духовные сущности, то как мы можем объяснить полностью материальный и телесный аспект мира и его механические свойства. Лейбниц начинает фантазировать в этом направлении о так называемой «тонкой материи».
Согласно этим представлениям, дух есть не что иное, как «тонкая материя». Но рассуждать в этом направлении можно дальше, хотя и по-другому. По этой логике на самом деле материю можно воспринимать как нечто похожее на «толстый дух». Это примерно то, что придумывает Лейбниц, когда материальность трансформируется в своего рода «конденсированный» дух, который все еще ничего не чувствует и ничего не осознает. Идеал и материал в учении Лейбница связаны между собой бесконечной серией неуловимых отрывков. Это переходы от монад, которые являются чистыми духами, к монадам, в которых истинная духовность еще не пробудилась. Но все эти ухищрения не решают проблему происхождения идеального, а только отодвигают ее.
Бытие материя сознание
... не столько на материю, сколько на сознание, духовное. Например, Н.Гартман в ХХ в. понимал бытие как духовное бытие. Французские материалисты в качестве реального бытия рассматривали природу. Для ... философские умы под бытием - мышление, мир идей. Бога, материю и т.д. Вопрос №1. Философское понимание категории бытия Бытие - одна из главных философских категорий. Изучение бытия осуществляется в такой ...
В соответствии со своей идеей «непрерывности» Лейбниц различает монады, которым присуща только перцепция, т. е. пассивное неосознанное восприятие, и монады, способные на более ясные представления. Последние он определяет как монады-души. Более зрелые монады он определяет как монады-духи, которые способны к апперцепции, т. е. наделены сознанием. Что касается низших монад, способных только к бессознательному восприятию, Лейбниц сравнивает их с аристотелевской энтелехией, которую он характеризует как «изначальную силу» и «обязательство». Таким образом, у Лейбница энтелехия оказывается началом духовности, уже укорененной в неживой природе.
Еще одна существенная новация Лейбница, как отмечают ученые, состоит в том, что терминологию деления философов на материалистов и идеалистов ввел именно он, а не Ф. Энгельс. И именно он, а не В.И. Ленин впервые указал на истоки этих двух направлений в философии, аргументируя их как линию, идущую от Демокрита и Эпикура, с одной стороны, и от Платона, с другой.
При этом сам Лейбниц однозначно встает на сторону идеалистов, утверждая, что материализм не может объяснить устройство мира без нарушения принципа непрерывности. Каждый раз, упираясь в явления духа, материалист, по мнению Лейбница, оказывается в тупике или вынужден редуцировать, т. е. неправомерно сводить духовное к телесному. Но если дух с точки зрения материи необъясним, то материя с точки зрения духа, согласно Лейбницу, вполне объяснима. Здесь высшее позволяет объяснять низшее. Другими словами, если, согласно Лейбницу, нет регулярного и прямого перехода от материи к духу, а мыслящая материя — ерунда, тогда можно перейти от духа к материи, и вполне законно говорить о материи как о простой неразумный дух. В этом Лейбниц оказался прав. В конце концов, его представление о материи как бессознательном духе через Шеллинга перейдет к Гегелю и составит оригинальность немецкого идеализма.
У Лейбница дух пробуждается в каждой из монад в процессе своего индивидуального развития. И его монадология является довольно искусственной конструкцией.
В Гегеле, в отличие от Лейбница, дух пробуждается в глобальном масштабе, порождая культуру и историю. В то же время для Гегеля материя и дух — диалектические противоположности, которые необходимо опосредовать. Следовательно, его система — это порог понимания единства материи и духа, принципиально отличного от Лейбница.
Давая принципиально новое решение кардинальных философских проблем своей эпохи, Лейбниц понимал монады как субстанции, являющиеся духовными сущностями материальных тел. Это понимание в первую очередь контрастировало с атомизмом как доктриной, согласно которой материальные тела состоят из неделимых микрочастиц. Согласно Лейбницу, если атомы считаются частицами материи, то из-за их внутренней протяженности с метафизической точки зрения их нельзя признать неделимыми и рассматривать как истинные «элементы», действительно «простые» компоненты сложных вещей.
Материя: способ и формы ее бытия
... материи, выступают конкретными видами ее существования, как, например, неживая, живая и социально организованная материя, элементарные части, клетки, живые организмы, производственные отношения и т.д. 2. Способ и формы существования материи Всеобщими атрибутами и основными способами существования материи ...
«Простое», говорилось в первых параграфах «Монадологии», «значит не имеющее частей», а «где нет частей, там нет ни протяжения, ни фигуры», т. е. того, что считалось существенными, неотъемлемыми свойствами атомов и зачислялось в разряд «первичных качеств» материи. Лейбниц пришел к выводу, что в поисках «элементов» материальных тел философская мысль обнаруживает, что такие «элементы» не материальные, а духовные сущности.
К понятию духовных сущностей (первоначально они обозначались немецким словом «единицы») Лейбниц шел также от спиритуалистического истолкования понятия «сила», которое широко физиками XVII в. для обозначения различных видов активности, открываемым при углубленном изучении природы. Акцентируя внимание на том, что философами и естествоиспытателями XVII в. атрибутом материи признавалась лишь протяженность, Лейбниц приходил к заключению, что обнаружение присущности материальным телам различных сил убедительно свидетельствует о наличии у этих тел духовных сущностей.
Сам Лейбниц очень интересовался проблемой изучения физических сил, в частности, вопросами их измерения. Предлагая новое философское обобщение, также важное для естествознания, Лейбниц писал: «для обозначения основы законов природы… недостаточно принимать во внимание одну только протяженную массу», а «необходимо прибегать еще к понятию силы». Лейбниц утверждал, что понятие «сила» более важно, чем понятие «движение», и что последнее следует рассматривать как проявление «сил», имманентных материальным телам, но имеющей духовную природу, и поэтому следует рассматривать как их «субстанциальные формы». Лейбниц заявил, что представление о «материальной массе» как о субстанции ошибочно.
Отвергая предыдущие дуалистические и монистические интерпретации субстанции, Лейбниц предлагает ее плюралистическое понимание. Он учил, что существует бесконечное количество монадических субстанций. Но этот «плюрализм» не был абсолютным, но имел ограниченный характер и был сконструирован Лейбницем в его субстанциалистском монизме теистического характера. Дело в том, что, по Лейбницу, монады — это «единичные» субстанции, созданные Богом, определяемые как высшая, вечная, «сущностная субстанция». Лейбниц представлял создание монад как своего рода исходящее «излучение» божественной сущности.
Считая, что ему удалось в противовес «натуралистам» по-новому обосновать положение о Боге как «конечной причине» всего сущего и всякой активности, Лейбниц вместе с тем при построении монадологии стремился отмежеваться от окказионалистского учения о Боге как единственной действующей Причине. «Монады» Лейбница — это те духовно активные сущности, которые непосредственно являются реальными причинами всех видов движений. Лейбниц был уверен, что предложенный им монадический каузализм может быть согласован с естественно-научным детерминизмом в качестве его метафизического основания, тогда как окказионалистский каузализм полностью отвергает этот детерминизм и потому оказывается совершенно неприемлемым для естествоиспытателей.
Что такое критерий истины мнение философов на этот вопрос каковы ...
... на данном этапе развития познания.[2, c.319] Абсолютная истина, напротив, концентрирует в себе то в наших знаниях, что является безусловным, не может быть ... философии. Значительный вклад в развитие прагматической концепции истины ... Довольно часто тема истинности/ложности ... что 2x2=4 непротиворечиво, а 2x2=5 противоречиво. Значительный вклад в развитие когерентной концепции истины внесли Лейбниц, ...
Утверждение о полной зависимости «монад» от сотворившего их Бога сочеталось в произведениях Лейбница с указаниями на то, что само понятие «монады» как «индивидуальной субстанции заключает в себе все, что может когда-либо произойти с ней» , т. е. является самодовлеющим бытием, изменяющимся по имманентным законам своего развития. Хотя Лейбниц утверждал также, что законы и весь ход таких изменений установлены для каждой монады Богом в момент ее творения, фактически это вело к отчуждению существования «монад» и связанных с ними как своими «субстанциальными формами» материальных тел от Бога, прежде всего от его Воли. Наиболее ярко это отчуждение проявилось в отрицании Лейбницем возможности совершения Богом «чудес» и настаивании на том, что все события в мире совершаются по естественным причинам (в сущностной глубине которых «монадология» усматривает наличие метафизических причин, имеющих «достаточное основание» в Боге как «Конечной Причине»).
Однако у монадического субстанциализма был и другой аспект, который Лейбниц ловко использовал для преодоления вышеупомянутого отчуждения и усиления своего теизма. Интерпретация монад как «субстанций» означала, что как таковые они существуют изолированно и между ними не может быть никакой связи. Согласно образному выражению Лейбница, «у монад вообще нет окон, через которые что угодно может войти или выйти». Точно так же материальные тела, которые имели своей сущностью «монады», никоим образом не могли быть связаны друг с другом и взаимодействовать.
Тот факт, что Универсум предстает для человеческого сознания не как хаотическое многообразие вещей, а как взаимосвязанная в своих частях целостность, которую можно назвать искусно созданной «машиной мира», можно объяснить, полагал Лейбниц, только тем, что Бог вследствие своей мудрости и всемогущества так установил все развитие творимых Им «единичных субстанций», что оно было приведено в гармоническое соответствие. Лейбницу представлялось «совершенно ясным», что «согласованность стольких субстанций, из которых ни одна не имеет влияния на другую, может происходить только от одной общей Причины, от которой они все зависят, и что эта Причина должна иметь бесконечные Силу и Мудрость, чтобы заранее установить все виды согласованности», т. е. быть Богом.
Лейбниц считал свою концепцию «предустановленной гармонии» новым и более убедительным доказательством существования Бога. Лейбниц счел необходимым подчеркнуть, что эта концепция также обладает тем достоинством, что в высшей степени превозносит Бога.
лейбниц монада нравственность человеческий
2.Теория познания Г. Лейбница
Теория познания Лейбница представлена в работе «Новые эксперименты над человеческим пониманием». Творчество Лейбница построено в форме живого философского диалога, подчеркивающего платонические установки его автора. Некий Филалет, защищающий и развивающий философию Локка на основе своего «Опыта…», вступает в полемику с Теофилом, в свою очередь опирающимся на систему Лейбница. Их философская полемика — резкая, резкая, но уважительная по форме и конструктивная по содержанию — следует проблематике и структуре «Опыта» Локка…».
Проблема соотношения веры и разума в философии средневековья
... что нашло свое выражение в теории "двух истин", главный смысл которой заключался в утверждении независимости науки и философии от вероисповедных догм теологии. Свою версию о гармонии веры и разума выдвинул Фома Аквинский. ...
Рассмотрим, в чем состоят существенные стороны лейбницевской критики. Есть принципы, заложенные в человеческом духе — этот вопрос поставлен в первой главе первой книги «Новые эксперименты…», вводит в самый центр полемики выдающихся мыслителей XVII в., где в одном лагере были «иннативисты» (сторонники концепции врожденных идей) во главе с Декартом, а в другом — их критики: Гассенди, Локк и другие авторы.
Лейбниц в этом споре на стороне новаторов, но его защита врожденного знания весьма своеобразна. Лейбниц больше не принимает по существу натуралистическое или реалистичное представление о том, что врожденные идеи физически или «реальны» где-то в мозгу или разуме, душе человека. Лейбниц склонен отвергать как натуралистический иннативизм, так и локковский символ души, тяготеющей к натуралистическому сенсуализму как с чистого листа.
Инновативизм, основанный на интерпретации необходимых идей разума, а также некоторых чистых возможностей, кажется ему более убедительным и многообещающим. Это своего рода «живые огни, вспышки света», «нечто божественное и вечное», которое всегда предшествует столкновению наших чувств с окружающим миром.» Декарт причислял к врожденным идеям необходимые истины науки. Лейбниц согласен с этим. Однако в ответ на озадаченное заявление и вопрос Филалета с локковским складом ума: «Многим это покажется странным. Неужели можно утверждать, что самые сложные и глубокие науки врождены?» — Лейбниц разъясняет: «Их актуальное знание не врождено, но врождено то, что можно назвать потенциальным (virtuelle) знанием, подобно тому как фигура, намеченная прожилками мрамора, заключается в мраморе задолго до того, как их открывают при обработке его».
В споре с Локком Лейбниц также обсуждает вопрос о врожденной природе моральных правил. он согласен с тем, что существуют практические моральные правила, которые не являются врожденными и имеют только относительное, временное и фактическое значение. Однако необходимые моральные правила — те, которым большая часть человечества привержена как истина, — все еще существуют и являются врожденными. Их принимают, хотя и в разных формулировках, Библия и Коран.
Локковскую концепцию простых идей, предположительно основанную исключительно на чувственных впечатлениях, Лейбниц опровергает с помощью разумного аргумента: «..эти чувственные идеи просты лишь по видимости, так как, будучи неотчетливыми, они не дают разуму возможности различить то, что они содержат в себе».
В теории познания позиция Лейбница была, таким образом, вариантом рационализма, противопоставленного концепциям наиболее влиятельных сторонников эмпиризма и сенсуализма (Гассенди, Локк).
Лозунг, использованный Локком, служил принципом эмпиризма: «нет ничего в интеллекте, чего раньше не было бы в чувстве», — добавляет Лейбниц именно в духе рационализма: кроме самого интеллекта. Но ценно, что великий ученый и философ анализирует недостатки как эмпиризма, так и прежнего рационализма и пытается предложить новую концепцию познания и истины.
Лейбниц вовсе не отрицал важной роли ощущений, непосредственной интуиции, т.е. того, что в кантовской философии будет впоследствии отнесено к способности созерцания. Более того, Лейбниц развивал далее теорию «чувственных понятий», показав, что из-за неизбежного вмешательства чувств существует и порой даже образует опору познания смутное, приблизительное знание, а также представление о вероятном. Такое знание он отличал от истинного.
Проблема истины 2.Рационализм и иррационализм
... содержащие их знания) на врожденные и приобретенные из опыта (Декарт), истины разума и истины факта (Лейбниц), априорные, апостериорные, аналитические и синтетические (Кант), материальные и формальные (в ... являются объективно истинными. Быть материалистом означает признавать объективную истину, открытую нам нашими чувствами и разумом.[4] Объективность истины - это сложное ее свойство, включающее в ...
Лейбниц выстраивает следующую схему понятий, имея в виду ясность или смутность заключенного в них знания. Эти критерии восходят к Декарту, но Лейбниц не считает их вполне надежными, полностью применимыми к реальному знанию, в том числе и научному. Речь скорее может идти о своего рода логико-гносеологическом идеале.
Понятия, причисляемые к адекватным и интуитивным, характеризуют, по Лейбницу, высший вид познания. Однако добыть такое познание очень трудно, если вообще возможно. Эта классификация также показывает, что Лейбниц не был односторонним и жестким рационалистом и что из честной полемики с выдающимся философом Локком он многое извлек для обогащения рационализма. Чувственно-символические, созерцательно-рефлективные, интуитивные, относящиеся к воображению аспекты и формы познания играют в лейбницевской системе немалую роль.
След воздействия эмпиризма можно найти и в знаменитом лейбницевском делении истин на истины факта и истины разума. Истины факта Лейбниц — в определенном согласии с Гоббсом или Гассенди — готов возвести к опыту. Как и весь опыт, выражающие его истины факта случайны, вероятностны. К ним ведет индукция. В обычной жизни и в естествознании часто строятся и фигурируют именно такие истины. Весьма важно, что даже законы естествознания, поскольку они не содержат в себе непререкаемых необходимости и всеобщности, могут быть, по Лейбницу, сочтены всего лишь истинами факта. Для их «добывания» достаточно опереться на закон достаточного обоснования.
Иначе, разъясняет Лейбниц, обстоит дело с истинами разума. Для их обоснования нужны законы логики (например, закон тождества, или закон противоречия), но не только они. Всеобщие истины — а таковыми являются, по Лейбницу, основополагающие истины математики и логики — не могут быть выведены путем индукции из опыта.
Эти истины суть конструкции разума, его создания, но никак не произвольные, а подчиненные строгим логическим и математическим правилам анализа (расчленения на элементы), их синтеза, приведения к единству. Как именно осуществляется такое конструирование, опирающееся и на природу, но в еще большей степени на сам разум, — тому учат математика, логика, метафизика.
Немалым подспорьем служат и те разделы естествознания, где эмпиризм долгое время видел поле собственной деятельности — где трактуются, например, такие понятия, как пространство, время, величина, фигура, движение. И оттуда исходят если не сами истины разума, то новые импульсы к их пониманию и построению.
Идеи Лейбница оказали воздействие на И. Канта, И. Гербарта, стали предметом серьезных обсуждений в научной мысли XVIII в. Продуктивными были его идеи об активности и изменчивости состояний сознания, о разных уровнях восприятия, о наличии, наряду с осознанными также бессознательных психических явлений
Проблема истины в философии и науке. Абсолютная и относительная ...
... что является критерием истины? Критерий истины. Поиск такого надежного критерия идет в философии издавна. Рационалисты ... исходный пункт, а в данном случае - субъект. В науке вообще проблемы истины не могут решаться ... Для Платона и Гегеля истина выступает как согласие разума с самим собой, поскольку ... тем сам факт возможности для познания впадать в заблуждение в процессе поиска истины требует отыскания ...
Таким образом, в своей теории познания Лейбниц стремился своеобразным способом соединить достижения рационализма и эмпиризма. Особенно отчетливо это проявляется в обосновании им необходимости уважать факты, доверять ощущениям, направлять познавательные усилия на постижение самих вещей, давать всему естественное объяснение. Однако в истолковании источника знания и принципов познавательной деятельности он ни на йоту не отступил от позиции рационализма и даже усилил ее.
В теории познания Лейбница центральное место занимает метод. В общем виде он представляет собой «сплав» интуиции с формально-логическим рационализмом. Благодаря своему методу Лейбниц достиг существенных результатов во многих науках и был близок к решению вопроса о соотношении формальной и диалектической логик.
Его метод по существу своему представлял совокупность определенных принципов:
) всеобщих различий;
) тождественности неразличимых вещей;
) всеобщей непрерывности;
) монадической дискретности и др.
Первый принцип означает всеобщую изменчивость и индивидуализацию всех вещей, отрицает полную повторяемость состояний одной и той вещи в разное время. Этот принцип указывает на качественное многообразие мира.
Второй принцип является отражением того факта, что свойства одной вещи могут быть присущи второй, а свойства второй присущи первой. Иначе говоря, между двумя вещами существует определенное тождество, то есть совпадение в ряде свойств. Этот принцип косвенно указывает на преемственность в существовании изменяющихся во времени вещей. У одной и той же вещи в разные моменты ее существования есть нечто общее. Первый и второй принципы находятся в единстве и, вместе взятые, свидетельствуют о тождестве в различии и о различиях в тождестве.
Третий принцип раскрывает характер различия между вещами. Согласно этому принципу, вещи восходят вверх по ступеням совершенства незаметными переходами. Любая вещь согласована с ее прошлым и будущим состояниями, а в данный момент времени — со всеми прочими вещами. На основе принципа непрерывности Лейбниц выдвинул ряд интересных теоретических положений. Речь идет о предельных ситуациях в разных областях знания. Лейбниц отмечал, что прямая линия -это предел кривых, а геометрическая точка — предельный случай минимальных отрезков. В теории познания заблуждение («ложь») означает минимальную степень истины, подобно тому как в этике зло есть наименьшее добро.
Четвертый принцип метода Лейбница — монадическая дискретность — означает индивидуализацию объектов действительности и, соответственно, знаний о них. Смысл этого принципа заключается в том, что он указывает на диалектический синтез различий и сходств, скачков и постепенности, разрывов и непрерывности. С помощью этого принципа можно дать ответ на существующую в философии антиномию: «В мире есть и не есть скачки». В природе нет скачков именно потому, что она слагается сплошь из скачков.
Место и роль понятия Бога в философии Декарта
... что, с учетом систематичности философии Декарта, нелишне будет рассмотреть при анализе роли понятия Бога в философии Декарта также и те функции, которые она исполняет в частных дисциплинах: будем ... гарантирующая сотворенному Богом человеку возможность отличать истинное от ложного и, следовательно, достоверность человеческого знания. В том числе истинность врожденных идей, "вечных истин , которые ...
Решая проблему истины, Лейбниц предлагает следующий подход. Все знания, доступные человеку, он делит на два вида: 1) истины разума и 2) истины факта. К первому виду относятся истины, приобретенные разумом на основе детального анализа понятий и суждений. Для их проверки достаточны законы аристотелевской логики (закон противоречия, тождества и исключенного третьего).
Истины факта — это эмпирически полученные знания. Например, люди в опыте узнали, что лед холоден, а огонь горяч, что металл при нагревании плавится, а железо притягивается магнитом, и т. д. В данном примере су- ждения имеют характер констатации факта, причины которого нам пока неизвестны. Для проверки истин факта необходимо опираться также и на закон достаточного основания, который был им впервые сформулирован.
Статус обоих видов истин неодинаков. Истины разума, согласно Лейбницу, имеют необходимый и всеобщий характер, а истины факта — лишь вероятностный. Этим самым Лейбниц вводит в гносеологию категорию вероятности для оценки знаний, Признание правомерности вероятностного (гипотетического) знания наряду с достоверным знанием — несомненная заслуга Лейбница. Что касается Высшей монады (Бога), то для нее истины факта вообще не существуют, поскольку она обладает абсолютным знанием. Как монада, она включает в себя все свое содержание, которое может быть развернуто в процессе ее воплощения в том или ином предмете или вещи. Поэтому Высшая монада уже заранее знает, каким должен стать тот или иной предмет.
Лейбниц, рассуждая об истине, отверг принцип сомнения Декарта и считал недостаточным и ложным предложенный им критерий истины — ясность и отчетливость знаний. Идеи, которые кажутся людям ясными и отчетливыми, могут быть ложными. Согласно Лейбницу, критерием истины является закон противоречия. Чтобы удостовериться в истине и, следовательно, непротиворечивости идеи, нужно разложить ее на простые элементы, и картина становится вполне определенной: либо это идея истинная, либо ложная.
3.«Теодицея» Г. Лейбница
Теодицея (от греч. «Бог» и «справедливость») — термин для обозначения одной из сложнейших религиозно-философских проблем, особенно в мире теизма, — проблемы справедливости Бога, осмысленности и оправданности сотворенного Им мира перед лицом самого страшного, необъяснимого зла — страданий праведных и невинных. Часто слово «теодицея» условно переводят как «Богооправдание». «Теодицея» именуется также произведение, в котором предпринимается попытка так или иначе разрешить эту проблему. Термин «теодицея» введен Г. В. Лейбницем и впервые прозвучал в его трактате «Опыты теодицеи о благости Бога, свободе человека и первопричине зла» (1710).
В задачи теодицеи входит оправдание Бога в Его благости и всемогуществе в связи с существованием зла в мире.
Важным событием философской жизни Лейбница была полемика с французским философом и публицистом Пьером Бейлем, настойчиво критиковавшим с позиций скептического рационализма метафизику Декарта, Спинозы и самого Лейбница (как и других философов), особенно в тех ее положениях, которые увязывали метафизику с проблемой бога, выдвигая доказательства его бытия и т. п.
Текст «Теодицеи» содержит множество цитат и ссылок на «Исторический и критический словарь» Бейля и на другие его произведения. Ее содержание в значительной мере определялось стремлением автора к опровержению идей Бейля и обоснованию собственной позиции. Большой интерес представляют в этой связи Предисловие и «Предварительное рассуждение о согласии веры и разума». Оно намеренно выдвинуто автором на первый план и предшествует трем основным частям.
В «Предварительном рассуждении» Лейбниц, полемизируя с П. Бейлем, обосновывает согласие веры и разума. Положения христианской веры оказываются не противоречащими разуму, но «сверхразумными». Истины разума и откровения предстают как разновидности всеобщего разума Бога. Это дает возможность такого философского объяснения существования зла, которое не только совместило бы с ним совершенство Бога и мира, но даже включило бы зло как необходимый элемент совершенства целого.
Лейбниц различает три разновидности зла: метафизическое, физическое и моральное. Метафизическое зло состоит в простом несовершенстве, физическое — в страдании, моральное — в грехе. В соответствии с этим строится композиция работы. В 1-й части исследуются общие вопросы теодицеи, во второй — проблема оправдания морального зла, в 3-й — зла физического. Важным моментом теодицеи становится представление о нашем мире как наилучшем из возможных. Мир как совершенное целое может включать элементы, которые вне контекста целостности выглядят несовершенными. Всякое создание по своему существу ограниченно, и эта ограниченность заключает в себе причину «метафизического зла», которое само по себе необходимо. Зло по своей природе относится к добру как несовершенное к совершенному, возникает как недостаток или отсутствие добра. В своей высшей форме различие между добром и злом — это различие между абсолютной реальностью и абсолютным ничто, в действительности — различие между большим и меньшим совершенством. Зло подчинено добру, не может препятствовать совершенству целого. Зло оказывается негативным условием добра, средством его достижения, основой действительного мира как наилучшего.
Тем самым разрешается и вопрос об отношении Бога ко злу. Для Бейля неспособность Бога воспрепятствовать мировому злу была свидетельством против его всемогущества. Лейбниц полагает, что Бейль забывает о мудрости Бога, разрушая единство в Святой Троице могущества, разума (мудрости) и воли (любви).
Бог желает только совершенного, но, создавая его, действует под влиянием логических условий («Он не творец собственного ума»), содержащих несовершенство. Бог не желает зла, а только допускает его.
В вопросе о соотношении божественного предопределения и свободы воли Лейбниц различает понятие судьбы и необходимости. Необходимость может быть метафизической (абсолютной), физической и моральной. Абсолютная свобода доступна только Богу, свобода человека возможна, поскольку он, будучи высшей из земных монад, способен к самопознанию и самоопределению в гармонии со всеми видами необходимости.
В произведениях Лейбница проблема бога затрагивается в самых различных контекстах. Понятие бога наряду с понятием субстанции-монады — основные категории метафизики Лейбница. Первая из них играет немаловажную роль и в его гносеологии, и в его учении о свободе. Однако при этом понятие бога вводится как бы попутно.
Огромные успехи естественнонаучной мысли той эпохи, раскрывшей бесконечность универсума, подлинные законы движения светил вокруг Солнца (а не земли, как было убеждено человечество в течение многих веков господства теоцентрического мировоззрения), попытки показать естественное происхождение нашего мира — все это сильно пошатнуло тысячелетние библейские представления о сверхприродной личности бога, однажды создавшего мир природы и человека.
Многие философы, озабоченные социальными последствиями такого ущерба религиозной вере, а также руководствовавшиеся основательными для их времени гносеологическими соображениями, подчеркивали, что даже самые глубокие достижения научного знания отнюдь не разрушают понятие бога. Отсюда ясно, почему Лейбниц в такой социально-мировоззренческой ситуации повторяет слова Фрэнсиса Бэкона, что только легкие глотки научного знания отдаляют человека от религии и бога, а более глубокие снова возвращают его к ним.
В Теодицее встречается огромное множество имен философов, теологов, ученых — и первостепенных, сохраняющих свое значение до сих пор, и таких, которые теперь давно забыты и фигурируют лишь в специальных справочниках.
Чтобы лучше уяснить мировоззренческо-социальную роль понятия бога в эпоху создания Теодицеи, необходимо помнить об огромной силе религиозной идеологии как явления массового сознания в ту эпоху. Реформационные движения XVI в., отколовшие от католицизма некоторые страны и провинции Западной Европы, где восторжествовали реформатские вероисповедания, — движения, сопровождавшиеся появлением ряда сектантских вероучений, весьма усложнили религиозную жизнь и религиозную борьбу в этих странах и провинциях.
Религиозно оформленная социальная борьба дополнялась в эпоху написания «Теодицеи» и политической борьбой, особенно на родине Лейбница, в политически раздробленной Германии, где в одних государствах официальной религией оставался католицизм, а в других исповедовали протестантство. Философ усматривал важнейшую задачу в объединении церквей на основе разработанной им религиозно-философской доктрины как духовном средстве политического объединения Германии (в своих мечтах о таком объединении он далеко выходил и за ее границы).
В этой религиозно-политической ситуации «Теодицея» тоже должна была сыграть определенную роль.
Вместе с тем ее главный замысел был сугубо мировоззренческим. Автор явно стремился разработать здесь теоретический синтез, который должен был дать убедительный ответ на животрепещущие вопросы об отношении бога к человеку в самых сложных проявлениях его жизни. В предисловии к своему произведению Лейбниц говорит о «двух знаменитых лабиринтах», которые издревле мучают человеческую мысль. Один из этих лабиринтов «связан с великим вопросом о свободе и необходимости, преимущественно же о происхождении и начале зла», другой — с проблемой непрерывности (континуума), неделимости, бесконечности. Второй лабиринт является предметом размышлений одних лишь философов, он образует важнейшее содержание метафизики лейбницеанства. Социально много более значим первый лабиринт, ибо он «запутывает почти весь человеческий род».
Действительно, проблема человеческой свободы, не только включающая человека в сложнейшую сеть социальных связей, но и ставящая его перед лицом всего бытия, концентрирует в себе в сущности всю моральную проблематику. Ее многообразные решения были немыслимы тогда вне религиозно-теологического контекста, вне той или иной трактовки понятия бога — самого древнего и глобального мировоззренческого понятия. В «Теодицее» сделана попытка проанализировать первый лабиринт, вопросы же, связанные со вторым, затрагиваются здесь попутно.
1.Кузнецов. В.Н. Европейская философия XVIII века. — М.: Академический Проект, 2006.
2.Лейбниц Г.В. Сочинения. В 4 т. — М., 1982.
.Лейбниц Г.В. Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла. Сочинения в четырех томах. Том 4. / Пер. с франц и латинск. К. Истомина и Ф. Смирнова. // М.: Мысль, 1989.
.Мареев, С.Н., Мареева Е.В. История философии (общий курс).
— М.: Академический проект, 2004.
.Философия / под ред. В.Н.Лавриненко.- М.,2001.
.Философия: Энциклопедический словарь». Под ред. А.А. Ивина. — М.: Гардарики, 2004.
